— Что я хотел бы понять, — Аберкромби нахмурился при этих словах, — почему у меня не хватило ума сообразить, что это никчемный городишко? Я уехал непреднамеренно, по воле слепого случая, но поезд, увозивший меня, мчался прямиком к удаче. Со мной рядом сидел человек, который положил начало моей новой жизни. — В голосе Аберкромби прорезалась обида. — Но я-то думал, что жил нормально. И никуда бы не уехал, если бы в школе не влип в заваруху: меня выгнали и отец заявил, что не хочет меня видеть. Ну почему я не понимал, что этот городишко — дыра? Как я мог этого не замечать?
— Ну, вероятно, вам не с чем было сравнить? — мягко предположил Хэммик.
— Это не оправдание, — настаивал Аберкромби. — Будь я умнее, я бы сообразил. На самом деле, на-са-мом деле, — повторил он с расстановкой, — в глубине души я был парнем, который счастливо прожил бы здесь всю жизнь, даже не подозревая, что есть места получше. — Он взглянул на Хэммика почти раздраженно. — И меня волнует, что мое… то, что со мной произошло, оказалось делом случая. Но видно, таков уж я был. Меня вел не пример Дика Уиттингтона* — случай вел меня.
Сделав это признание, он уставился в сумрак с удрученным выражением лица, непостижимым для Хэммика. Он не мог разделить с собеседником важность перемены его настроения. Более того, его поразило, что человек уровня Аберкромби может быть так беспричинно банален. Но Хэммик все еще чувствовал, что необходимо проявить пусть неохотное, но согласие.
— Да ладно, — предположил он, — просто одним свербит встать и отправиться в Нью-Йорк, а другим нет. Вот мне однажды приспичило уехать на Север. Но я не поехал. Только этим мы с вами и отличаемся.
Аберкромби пристально взглянул на него.
— Правда? — спросил он, неожиданно оживившись. — Вы хотели уехать?
— Однажды хотел.
Хэммик, чувствуя пристальный интерес Аберкромби, проникся значительностью разговора.
— Однажды, — повторил он таким тоном, словно этот единственный раз был предметом его частых раздумий.
— И сколько вам было лет?
— Ну, около двадцати.
— А почему это пришло вам в голову?
— Да не знаю, — задумался Хэммик, — не уверен, что запомнил слово в слово, но, когда учился в университете — а я провел там два года, — один профессор сказал мне, что умный человек обязан уехать на Север. Он сказал, не рассчитывай, мол, что дела здесь пойдут в гору в ближайшие пятьдесят лет. И я считал, что он прав. Тогда же умер мой отец, и мне пришлось сразу устроиться на работу в местный банк, и я хотел только одного — скопить достаточно денег и уехать на Север. Я думал, что обязан это сделать.