– В это трудно поверить.
– Это правда. Просто так воспитывали наше поколение: дети живут в детской с няней, их приводят к родителям, чтобы те поцеловали их на ночь, а потом, в очень раннем возрасте, отправляют в школу. Наших родителей могло не бывать дома неделями, месяцами, нас оставляли на попечение гувернанток и прислуги. Просто так было заведено, и нас научили, что это нормально. Теперь-то я понимаю, как нас не хватало нашим детям, как они страдали. Всех троих мы в семилетнем возрасте отправили в пансионы.
Агги сделала глоток вина:
– Я не хочу сказать, будто у них в жизни не было ничего хорошего. Но вот детство… – Агги замолкла и покачала головой. – Я рассказываю вам об этом, потому что у Генри сложились весьма твердые убеждения насчет того, какими должны быть родители.
– И какими же?
– Если в общих чертах, он решил дать детям воспитание, во всем противоположное тому, какое получил сам и его брат с сестрой.
– О, – протянула Джой.
– Да. Мы с Робертом, со своей стороны, делали все, что могли. Но Генри захотел стать отцом совершенно иного типа.
– И чтобы Шерон стала матерью совершенно иного типа, – прибавила Джой, вдруг поняв, к чему все идет.
– Именно. Поэтому расстояние, разделяющее вас с Шерон, возникло отчасти и по моей вине.
– Вы ни в чем не виноваты!
– Не то чтобы непосредственно виновата. Но Шерон была юной девушкой с амбициями, с деловыми задатками, умница. И если бы я была хорошей матерью для Генри, когда он был маленьким, ему было бы не так важно, чтобы мать его детей целиком и полностью отдавала себя их драгоценным крошкам. Но Шерон пошла на это без колебаний, и в результате у них четверо самых счастливых детей, каких мне доводилось встречать. Однако расплачивается за это одна Шерон.
Джой вдруг стало очень грустно и стыдно за то, что она судила подругу.
– Я только пытаюсь сказать, моя дорогая, – продолжала Агги, – что, если вы проявите терпение, ваша подруга вернется к вам в самое ближайшее время. Дети не вечно будут маленькими. И Генри понимает, сколько Шерон делает для них, для всех них. Настанет день, и она вернет себе свободу и будет в полной мере распоряжаться своим временем. И, как мне кажется, захочет проводить его с вами.
Джой собиралась ответить, но тут раздался стук в дверь.
– Да? – откликнулась Агги.
Дверь открылась, на пороге стояла смущенная Арабелла:
– Прошу прощения, мадам, но тут вас хотят видеть.
Она шагнула в сторону, у нее за спиной оказалась Лили, одетая кое-как, с размазанными по лицу слезами.
– Лили! Милая! – воскликнула Агги, отодвигая кресло. – Как ты здесь очутилась?