— Привет, Коко, – здороваюсь с секретаршей.
Она подкручивает ресницы ручкой чайной ложечки перед маленьким зеркальцем, стоящим у нее на столе. Сегодня у нее розовый день: розовая юбка, розовые ногти, розовые тени на веках.
— Привет, Люси. Твои эстуденти тевя ждут. – Одни из самых трудных звуков для мексиканцев – это в и б .
Две женщины и мужчина в ожидании сидят в классе: Эльвира, Рейна и Освальдо. Эльвира хватает меня под руку и ведет к моему стулу:
— Слушайте, я купить тамале[1]. Они горячие, ешьте их быстро. Вот, красная – для вас: нет чили.
На столе меня ждет маленький сверток в кукурузных листьях.
— Но я люблю чили, – возражаю я.
Все они смеются:
— Нет! Гринго не едят чили.
(Для мексиканцев это своеобразный источник национальной гордости – быть единственной американской страной, которой хватает мужества есть чили.)
— Я из Австралии. Мы, знаете ли, ОХОТНИКИ НА КРОКОДИЛОВ! Не то что эти слюнтяи американцы, – поясняю я в который раз.
— Ладно, в следующий раз я купить чили для вас.
Эльвире сорок пять. Она работает ассистентом по маркетингу в «Гаторейде»[2]. У нее длинные темные волосы, которые она каждое утро – в шесть часов! – завивает в косметическом салоне, элегантно-роскошные формы, и она носит яркие обтягивающие топы с низким вырезом, чтобы привлечь внимание к своей необъятной груди, и темные, мешковатые брюки, скрадывающие необъятность ее зада. Она двигается по комнате так, будто танцует кумбию, покачивая бедрами и поводя грудью при каждом движении. Я замечаю, что Освальдо не может отвести от нее глаз, когда она наклоняется, чтобы вытащить из сумочки тетрадь.
— Итак, Освальдо, вы доделали упражнения по косвенной речи, которые я вам задавала?
Мои слова резко возвращают мужчину к реальности, и он переключает все свое внимание на меня:
— А, ну вы знаете, действительно не хватить времени… Вчера ночью я бил на три часа в дороге, и я приехать к моему дому в два часа утром. – Звуки «и» и «ы» – еще одна вечная проблема мексиканцев.
Освальдо, вполне возможно, говорит правду: он программист в крупной фармацевтической компании и часто работает по двенадцать часов. Он человек полный, и в тесном костюме ему, кажется, некомфортно. Он нагловато улыбается, довольный правдоподобностью своего объяснения.
— Я сделать… я закончила упражнения! – эмоционально восклицает Рейна. – Но на самом деле я ничего не понять. – В ее маленьких темных глазках вспыхивает отчаяние, когда она смотрит на меня в поисках поддержки.
Рейна работает бухгалтером в компании телефонной связи в соседнем здании, и ее предупредили, что она потеряет работу, если не улучшит свой английский как можно скорее. Ей тридцать пять, и она одна воспитывает четверых детей. Я беру себя в руки, чтобы продолжить занятие, пока она не начала говорить о своем долгом и болезненном разводе.