— Как его убили? — спросил Том.
— Ударили по голове и по затылку тяжелым предметом, — ответил полицейский, — и ограбили. Мы полагаем, что он был пьян, когда уходил от вас вчера?
— Да… немного. Мы с ним выпили. Мы пили мартини и перно.
Полицейский записал это в блокнот, записал и время, которое, по словам Тома, провел у него Фредди — примерно с полудня и приблизительно до шести.
Полицейский помоложе с красивым бесстрастным лицом прогуливался по квартире, заложив руки за спину. С рассеянным видом наклонился к мольберту, как будто был в музее и один.
— Вы знаете, куда он собирался пойти от вас?
— Нет, не знаю.
— Но вы сочли, что он в состоянии вести машину?
— Да, конечно. Он был пьян, но вполне мог вести машину. Иначе я поехал бы с ним.
Офицер задал еще один вопрос, и Том притворился, что не совсем понял. Полицейский задал вопрос вторично, выбирая другие слова, и, улыбаясь, переглянулся со своим подопечным. Том переводил глаза с одного на другого, немного обиженно. Полицейский хотел знать, каковы были отношения между ним и Фредди.
— Он был мой приятель, — сказал Том. — Не слишком близкий. Я не видел его и не получал от него весточки месяца два. Я ужасно расстроился, когда сегодня утром услышал об этом несчастье. — Том придал своему лицу озабоченное выражение, которое должно было возместить бедность его словаря. Кажется, он добился своей цели. Допрос был очень поверхностным, а полицейские, похоже, собирались уйти через две-три минуты.
— В котором часу его убили? — спросил Том.
Полицейский все еще писал. Он поднял свои кустистые брови.
— Очевидно, сразу же после того, как этот синьор ушел от вас, потому что, по мнению врачей, смерть наступила по меньшей мере двенадцать часов назад, а может быть, и раньше.
— В котором часу его нашли?
— Сегодня на рассвете. Его нашли рабочие, которые шли по дороге.
— Dio mio![26] — пробормотал Том.
— Он не говорил, что собирается совершить прогулку по Аппиевой дороге?
— Нет, — сказал Том.
— Что вы делали вчера после того, как ушел синьор Майлезе?
— Я оставался здесь, — сказал Том и широко повел руками, как сделал бы Дикки, — а потом немного поспал. А попозже, в восемь или в половине девятого, вышел прогуляться.
Сосед по дому, чьей фамилии Том не знал, встретился ему вчера примерно без четверти девять, когда он возвращался домой, и они сказали друг другу «добрый вечер».
— Вы гуляли один?
— Да.
— А синьор Майлезе уехал отсюда один? Вы не знаете, он не собирался с кем-нибудь встречаться?
— Не знаю. Он ничего такого не говорил. Интересно, были ли у Фредди приятели, с кем он вместе жил в гостинице или где там он остановился? Том надеялся, что полиция не устроит очную ставку с кем-нибудь из приятелей Фредди, кто мог быть знаком и с Дикки. Теперь его имя — Ричард Гринлиф — попадет в итальянские газеты, и адрес тоже. Придется переезжать. Хлопот не оберешься. Он выругался себе под нос. Полицейский воззрился на него, по пусть думает, что это он клянет злую судьбу, постигшую Фредди.