– Да нет, что ты! – ответил Бек. Девушка и вполовину не испугалась так, как парень, от ее испуга, а не от своей боли. – Цел шов, цел! Даже шрама заметного не останется. Это я так просто, с непривычки…
– Покажи! – потребовала Айше. И придирчиво обследовала его лоб.
– Значит, мы с Ламии в любом случае или везем их на тот остров, или… мы, даже после истории с «Итбараком», все-таки для них враги и предатели. – Джанбек, чтобы отвлечь девушку от осмотра, поспешил вернуться к прежней теме. – Тогда… Сама понимаешь. И всем, кто тут есть в усадьбе, тоже не поздоровится.
– Этого мог бы и не говорить, – спокойно заметила Айше, убедившись, что шов действительно не разошелся. – Я и так понимаю, что вы с Ламии не о себе, а о нас тревожитесь. Рассказывай дальше.
– Дальше… Да чего там рассказывать: пока будет длиться это плавание, вы с Джан могли бы тут остаться. У капитана и остальных вопросов не возникнет: раз уж я тебе… э-э… кайын, старший брат твоего мужа…
– Джанбал мне не муж, – улыбнулась Айше. – Ты ее всем им представил как моего жениха.
– Все равно: раз я тебе будущий кайын, а, хм, Тарасию старший брат, то я и беру за вас ответственность, куда и когда отправлять. Даже обрадуются, что не этим рейсом, ведь и так-то тесно. В договоренность, которую мы с этим мальтийским бароном скрепили рукопожатием, уж точно не входят обязательства касательно вас. То есть если бы они… если бы двое не учтенных ранее пленников на вашем месте попросили, он не отказал бы, взял бы вас с собой…
– А уже там, на Мальте, орден подсчитает, сколько мы или наши семьи должны ему за возмещение расходов… – пробормотала девушка.
– Вот уж не знаю. Да и нужды нет: вы же не попроситесь с ним? – Бек чуть натянуто улыбнулся.
– Этого можешь не бояться. Так что давай говори, чего на самом деле боишься.
– Ничего я не боюсь!
– Мальчишка ты, – снова улыбнулась Айше. – Тоже мне, «старший брат мужа». Забыл, кто из нас на самом деле старше? Так что и думать не надейся обмануть меня, взрослую. Рассказывай.
– Боюсь… – Джанбек сглотнул. И, как в пропасть бросаясь, торопливо выпалил: – Боюсь не застать вас, вернувшись. Боюсь, что, оставшись здесь, ты… ты снова уйдешь. Чтобы совершить месть и погибнуть. Или попытаться сделать это и все равно погибнуть. И Джанбал с собой уведешь, чтобы погибнуть с ней вместе. То есть она сама пойдет, не бросит ведь тебя.
– Я… – дрожащим голосом произнесла Айше, не зная, куда глаза деть. – Я принадлежу клятве…
О том, куда деть руки, она не думала – они сами делись: их будто притянуло к янтарному эфесу кинжала, на котором когда-то, в незапамятные времена, дочь шахзаде Мустафы принесла клятву о мести и ненависти.