В самом центре столицы на берегу реки возвышались облицованные красным кирпичом массивные стены средневековой цитадели, Кремля, этого символа русского могущества. То была не просто крепость, а целый город, который одному романтическому французу представился как бы воплощением России: "Этот своеобразный конгломерат дворцов, башен, монастырей, часовен, казарм, арсеналов, и бастионов; это скопище передовой цивилизации и средневековья; этот конфликт между самым низменным материализмом и высотами духа - разве все это не истинная история России, эпос русской нации, тайная драма русской души?".
Москва была "третьим Римом", центром православия. Миллионы русских приходили и с горем, и с радостью в православные храмы. В величественных соборах крестьянки в ситцевых платочках оказывались рядом с княгинями в дорогих шубах и драгоценных украшениях. Люди всех сословий, и стар, и млад, часами стояли со свечою в руке, душой и разумом постигая величие происходящего. Освещенные тусклым светом лампад, с икон в золотых окладах на них смотрели лики святых. На иконостасе, на митрах и крестах облаченных в сияющие ризы епископов, сверкали бриллианты, изумруды и рубины. Священники с окладстыми боpодами пpоходили сpеди pядов пpихожан, pазмахивая кадилами, в котоpых куpился ладан. Богослужение представляло собой не продолжительное песнопение, а чередование гимнов, которые выводили своими могучими басами дьяконы. Ошеломленные величественным зрелищем и благоуханием, очищенные чудными звуками молитв, по окончании службы прихожане прикладывались к кресту, сжимаемому холеной рукой епископа, который наносил им на лоб благовонным елеем знак креста. В церкви верующие испытывали всю гамму чувств, от печали до восторга. Церковь учила, что страдание благо, что уныние и страдание - неизбежные спутники жизни. "На все Божья воля", - твердили русские и с помощью церкви старались обрести кротость духа и силу, которые помогли бы им вынести бремя земной юдоли.
Несмотря на свое великолепие и славу, в 1894 году Москва не была столицей Российской империи. Двести лет тому назад Петр Первый оторвал Россию от ее древних славянских корней и попытался насильно привить ей западно-европейскую культуру. На низменных невских берегах он построил новый город, решив тем самым "прорубить окно в Европу". На болотистые берега были доставлены миллионы тонн красного гранита, забиты тысячи и тысячи свай. Двести тысяч рабочих умерли от лихорадки и истощения. Но до самой смерти в 1725 году царь правил страной, пребывая в этом странном, искусственном городе, расположенном в восточной оконечности Балтийского моря.