В том, что, начнись война с Японией, русские выиграют ее без труда, никто в России не сомневался. Русской армии не придется сделать не единого выстрела, заявляли генералы, просиживавшие штаны в светских гостиных. Мы, дескать, этих "макак" шапками закидаем. В.К.Плеве, министр внутренних дел, которому все чаще приходилось принимать меры для подавления революционных выступлений, проговорился: "Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война". И добавил, что Россия создана штыками, а не усилиями дипломатов.
Убаюканный сказками об огромном военном превосходстве России на Японией, Николай II решил, что последнее слово за ним, что если Россия не начнет войну, то ее и не будет. Послы и министры зарубежных стран, собравшиеся на праздничный прием в день Нового года, слышали слова царя о военной мощи России и о том, что никто не посмеет злоупотреблять его терпением и миролюбием. Тем не менее весь январь 1904 года из-за нерешительности русского императора кайзер находился в состоянии тревоги. В своих письмах он призывал царя не идти ни на какие соглашения с Японией, а сразу начинать войну. Кайзер пришел в ужас, когда Николай ответил, что надеется на мирное разрешение конфликта.
"Николай очень вредит себе своей мягкотелостью", - заявил германский император. "Такое поведение, - добавил он, - дискредитирует всех великих монархов".
Русскому царю не пришлось принимать решения, за него все решили японцы. Вернувшись однажды вечером из театра, Николай II получил телеграмму от генерал-адъютанта Е.И.Алексеева, наместника и главнокомандующего русской армией на Дальнем Востоке. Переписав ее, царь послал ее копию матери:
"Около полуночи с 26 на 27 января японские миноносцы произвели внезапную минную атаку на эскадру, стоявшую на внешнем рейде крепости Порт-Артур. Причем броненосцы "Ретвизан", "Цесаревич" и крейсер "Паллада" получили пробоины. Степень их серьезности выясняется. Подробности представлю В.И.В. дополнительно. Генерал-адъютант Алексеев."
"Только что получил эту телеграмму. Значит, война началась. Помоги нам Господь Бог! Твой Ники".
На следующее утро огромные толпы патриотически настроенного люда запрудили улицы Петербурга. С национальными флагами в руках, студенты, подойдя к Зимнему дворцу, запели народный гимн. Подойдя к окну, царь и императрица поклонились народу. Глядя на толпу, Николай II испытывал смятение. Хотя он и бряцал оружием с целью запугать врагов, мысль о кровопролитии ему претила. Не в пример народу, на скорую победу царь не рассчитывал. Узнав из секретных донесений об объеме ущерба эскадре, император, опечаленный потерей судов и заботившийся о мнении других государств о России, задумался.