На этот вопрос он искал ответ гораздо дольше. Его взгляд стал
отрешенным, он уже смотрел не на стены, а сквозь пространство.
— Я читал. Я путешествовал. Я... не знаю.
— Не знаешь? — я скептически повысил интонацию. — Почти две
сотни лет, и ты говоришь, что не знаешь, чем занимался?
Он качнулся назад, удивленно глядя на меня. На его лице
отразилось странное смешение эмоций, и, в конце концов, черты
исказились от изумления.
— Думаешь, я вел учет завтракам и светским визитам? Кому такое
интересно? — спросил он с легкой усмешкой. — Всё это ужасно
скучно.
— Ты так считаешь? — резко спросил я. — Ты же вел такой образ
жизни. — Я поднялся и поправил края повязки. — Теперь ты готов
лечь спать?
Он покосился на меня и задержал взгляд на несколько мгновений.
— Нет. Думаю, нет, — наконец произнес он.
Сдаваясь, я вскинул руки.
— Ну и чего ты от меня хочешь?
— Поговори со мной. Просто поговори.
— Бога ради, о чем?
Он тряхнул головой.
— Без разницы. О чем хочешь. Расскажи, что ты делаешь в
обычные дни, когда я не прихожу и не отрываю тебя от работы. Что
угодно.
Я вздохнул и сел на кровать, он расположился рядом. Медленно,
неуверенно, я заговорил. Я рассказывал ему, что сплю целыми днями
– совсем как он – потому что работы больше всего по ночам. Я
сбивчиво описывал ему своих постоянных клиентов, в основном тех,
кто мне нравился и нескольких, которые, как я думал, повеселят его.
Но легче не стало – наверное, потому что я был напряжен, сбит с
толку его странной просьбой. А он нетерпеливо ерзал на постели,
словно не мог удобно устроиться. Я даже подумал, что он собирается
продержать меня весь день, пока я не потеряю голос, пересказывая
самые банальные мелочи.
К моему облегчению, опасения были напрасными. С
приближением рассвета он утомился, но стал более нервным. В конце
концов, дойдя до конца очередной истории, я не стал начинать новую,
а посмотрел на него.
— Достаточно? — мягко спросил я. — Могу я теперь идти?
— Да. — Он перекатился на бок, подальше от меня. — Довольно.
Я оставил его спать, и подумал, что сегодня его просто охватило
странное настроение. Но на следующей неделе он пришел снова,
пригвоздил меня к стене и, прорычав: «Поговори со мной, Арьен»,
впился клыками в моё запястье.
И я говорил, каждую неделю, пока это не стало такой же
привычкой, как ежедневный спуск по лестнице в салон, или как мои
постоянные прогулки за свежими булочками в пекарню на окраине де