Тит оборвал его, сделав повелительный жест. Фотин и солдаты схватили его и потащили за собой.
Тит стоял не двигаясь, и глаза его тупо смотрели в пустоту Агриппа спросил его:
– А Береника? Хочешь, чтобы я…
– Я сам… – прохрипел Тит.
* * *
Луч света померк. Кто-то встал перед дверью. Регуэль не обратил на это внимания. Долгое ожидание среди ночной тишины отвлекло его мысли. Он стоял на пороге смерти Он не уйдет, не свершив свое дело. Ему казалось, что из темной пропасти у ног его к нему поднимается с мягкой улыбкой чей-то образ и манит его знакомым страстным шепотом. Он чувствует аромат золотистых волос Деборы. «Я иду к тебе», шептал он, упоенный, протягивая руки, чтобы обнять за пределами жизни погибшую возлюбленную. Вдруг он вздрогнул. Чей-то голос донесся до него из соседней комнаты. Сдержанные, неясные звуки, но он чувствовал в них радость торжества и победы… Это была Береника. Теперь она стоит на высоте и подымает победный кубок к надменным устам.
– Нет, не жемчуг, Хармиона! Укрепи мне в волосах вот этот камень. Он не раз возбуждал изумление и зависть римлянок своим блеском. Он блестит, как капля росы на лепестках розы. Одень мне венец. Ведь сейчас придет Тит, и Береника должна предстать пред ним Августой, властительницей мира. Завтра ты увидишь весь Рим и весь мир у моих ног.
Она говорила, как в бреду, обрывками слов, и несколько раз прерывала себя коротким смехом. В сладостном сознании торжества она легла на диван, протянула вперед руки и полузакрыла глаза, так что свет проникал в них отдельными искрами.
Легкий шум послышался у двери в соседнюю комнату от приближения чьих-то осторожных шагов. Кто-то наклонился над ней, чья-то рука ощупывала ее одежду, и теплое дыхание коснулось обнаженной шеи. Она медленно приподнялась и повернула к нему свое лицо, отуманенное сном. Она улыбнулась.
– Регуэль, – прошептала она, – я знала, что ты придешь!..
Он отпрянул от нее, вскрикнув, лицо его помертвело. Кинжал, который он только что вынул, чтобы пронзить им сердце предательницы, упал с глухим звуком на ковер.
– Дебора, это ты?!.
Она не пошевельнулась. Полуоткрытыми глазами она ласково смотрела на него.
Голос его, казалось, не доходил до нее, и она продолжала жить во сне. Она снова увидела перед собой все, что случилось со времени пожара.
– Значит, все это была неправда, – радостно шептала она. – Неправда. Стены Бет-Эдена не пали среди пламени, Береника не стала женой язычника. Всего этого не было. Израиль могущественнее, чем когда-либо. Видишь, как сверкает священное золото на кровлях храма. Береника все еще принадлежит одному только Регуэлю. И он к ней вернулся.