Она медленно поднялась и подошла к нему.
– Разве я не хороша? Я нарядилась для тебя.
Он попятился от нее. Теперь он вдруг все понял, все нити сплелись, образуя коварную сеть, в которую он попался. Все в ней было лживо – каждое слово, каждая улыбка. И теперь, чтобы спастись от него, она притворяется безумной.
Она пошла вслед за ним. Длинным волочащимся по полу платьем она потянула за собой кинжал. Когда Регуэль с внезапной яростью бросился на нее, кинжал оказался у его ног, сверкая на темном ковре. Он его быстро схватил.
– Теперь ты умрешь. Счастлива рука, которая положит конец твоей гнусной жизни.
Глаза ее широко раскрылись, но не от страха. Казалось, она хотела запечатлеть в них образ мстителя. И опять улыбка показалась на ее устах.
– Умереть в любви! Убей меня! – Кровь возлюбленной сейчас прольется на него.
Он взялся рукой за кинжал. Береника оставалась неподвижной. Его охватил ужас.
Он долго стоял перед ней на коленях. Потом провел рукой по влажному лбу и медленно поднялся. Он думал только об одном: рука его никогда не будет иметь достаточно силы, чтобы остановить это сердце, никогда.
– Дебора!
Она лежала, как спящая, но выражение ее лица изменилось. Улыбка счастья исчезла, и упрямство образовало жесткую складку вокруг рта.
Вдруг открылась маленькая дверь из соседней комнаты – та, через которую вошел Регуэль. Эфиоп остановился у двери и озирался вокруг. Он увидел Регуэля. Лицо раба налилось кровью, нечленораздельный, резкий крик вырвался из его груди, и пальцы его сжались.
Береника поднялась и бросилась, как бы ища у него защиты. Указывая рукой на Регуэля, она стала молить жалобным голосом:
– Видишь, он хочет растоптать меня! Защити меня от него, Оний, защити от Веспасиана! Он разорвал брачный контракт. Он надругался надо мной. Но ведь у тебя, Оний, есть яд, не правда ли? Ты его впустишь в его жилы, чтобы он умер. Я перешагну через его труп, чтобы подняться на вершину, и ты со мной. Убей его, Оний, убей!
Регуэль побледнел, взглянув в ее безумные глаза. Теперь он все понял.
Даже если бы у него хватило силы, месть его пришла бы слишком поздно. Береника уже наказана судьбой.
Эфиоп не слышал слов своей госпожи. Но он все понял по выражению ее глаз. Перед ним стоял Регуэль.
Он бросился на него, вырвал кинжал и вонзил его быстрым твердым ударом в его грудь. Регуэль не защищался. Спокойно принял он смертельный удар и упал. Он только еще раз поднял взгляд на прекрасный образ, склоняющийся над ним. Он видел в нем не ту женщину, которая в безумии ухватилась за колонну и дрожала от страха, а величественный чистый образ другой женщины – женщины из Бет-Эдена.