Он никогда не понимал, почему мы краснели, почему моя жена опускала глаза, а я успокаивающим жестом поглаживал ей руку.
В то утро Гишар, восседавший против света, выглядел крайне серьезным. Он не пригласил меня сесть, и я стоял, смущенный тем настойчивым вниманием, с которым патрон изучал меня, окидывая взглядом с головы до ног – так в армии аджюдан[8] изучает новобранца.
– А знаете ли вы, Мегрэ, что начали полнеть?
Мне исполнилось тридцать. Я уже не был таким худым, как раньше; я раздался в плечах, а мое тело несколько округлилось, хотя это трудно было назвать настоящей полнотой.
Но я чувствовал изменения. В то время я сам себе казался каким-то мягкотелым, эдаким игрушечным голышом. Меня это неприятно удивляло, и, проходя мимо витрин магазинов, я исподтишка бросал тоскливые взгляды на собственное отражение.
Вроде бы я и не слишком сильно располнел, но все костюмы сидели на мне отвратительно.
– Да, я полагаю, что начал поправляться.
Я уже намеревался пролепетать оправдания, потому что еще не догадывался, что Гишар просто подшучивает надо мной в своей обычной манере.
– Я думаю, что поступлю правильно, если переведу вас в другое подразделение.
Осталось всего две бригады, в которых я еще не работал: бригада, занимающаяся игорным бизнесом, и финансовая бригада. Последняя была моим кошмаром, как экзамен по тригонометрии в колледже – этот предмет вызывал у меня ужас в конце каждого учебного года.
– Сколько вам лет?
– Тридцать.
– Солидный возраст! Отлично. Малыш Лезюёр займет ваше место в бригаде, инспектирующей гостиницы и меблированные комнаты, а вы поступите в распоряжение комиссара Гийома.
Он нарочно говорил очень тихо, едва шевеля губами, будто бы доверял мне великую тайну. Гишар прекрасно знал, что мое сердце едва не выпрыгнуло из груди, а в ушах уже зазвучали фанфары.
Так чудесным весенним утром, совершенно особенным утром – и я подозреваю, что Гишар выбрал его намеренно, – осуществлялась мечта всей моей жизни.
Наконец-то я получил место в бригаде особого назначения.
Через четверть часа я уже перенес наверх старый рабочий пиджак, мыло, полотенце, карандаши и некоторые документы.
В большой комнате, предназначавшейся для инспекторов бригады по расследованию убийств, находилось пять или шесть человек, и прежде чем вызвать меня к себе, комиссар Гийом позволил мне обустроиться, словно новому ученику в классе.
– А не пропустить ли нам по рюмочке?
Я не мог сказать «нет». В полдень я, преисполненный гордости, повел своих новых коллег в ресторан «Дофин».
Прежде я часто видел их всех, сидящих за столиком, расположенным неподалеку от того стола, который занимал я вместе с моими бывшими товарищами. И мы все смотрели на инспекторов специальной бригады с затаенной завистью и уважением, как ученики младших классов сморят на старшеклассников, догнавших по росту учителей и держащихся с ними накоротке.