В первый день дед посмотрел на меня, молча кивнул, при виде моей одежды. Простая крепкая куртка, из джинсы с капюшоном, джинсы — же на ногах, берцы. Посмотрел, как я роюсь в рюкзаке, выкладывая лишнее.
— Какой–то нож у тебя несерьезный, — показал на ножик дед и вышел.
Вернулся, неся охотничий нож в ножнах. Ого! Вещь!
— Здешние леса, не парк возле Свердловска, — он упорно не желал принимать новое название города. — И звери нередко попадаются.
Но в общем снарягу одобрил. Топор, аптечка, вода в бутылке. Пайку он мне сам выдал.
— Смотри, не заблудись. Далеко–то не ходи, — напутствовал он меня. — Здесь места глухие.
Вечером я сидел, перебирая на ноутбуке фотки, сделанные днем. Зашел дед, посмотрел.
— Странно, — наконец сказал он. — Ты вроде говорил, что рисовать будешь? Или теперь так рисуют?
— Да не, дед. Это я просто место выбираю. Нафоткал, теперь смотрю, оцениваю.
— А-а. Понятно.
Тем временем картины неспешно сменялись в режиме слайд — шоу.
— Во. А ну ка покажь еще раз, — ткнул он в монитор.
Я тормознул показ, листнул обратно. На экране замерла панорама леса. Он мне показался странным, кое–где, деревья были, как после пожара, черные перекрученные стволы, сухие ветви. Лишь на самой вершине зеленая шапка. Трава росла пятнами. Где–то была густая, чуть не с человеческий рост. А иногда чуть не голая земля. За этими деревьями, как лысая макушка, виднелся холм. Я вообще–то думал про него, как про место, где можно пристроиться с мольбертом. Но сегодня до него не дошел, только издалека сфоткал.
Дед внимательно рассматривал изображение, при этом я с удивлением увидел на его лице какое–то странное выражение, челюсти были стиснуты, под кожей вздулись желваки. Наконец он глухо изрек:
— Давно я его не видел.
Я посмотрел вновь на экран, потом вновь на деда.
— А что это за место? — спросил я.
Дед ответил не сразу.
— «Лысая гора», — будто перебарывая себя, произнес он медленно. — Ты не ходи туда.
— Почему? — удивленно спросил я.
— Дурная молва идет об этом месте, — ответил он, отворачиваясь. — Нехорошее оно.
— И чем же оно плохо? — заинтересовался я.
— Вижу, любопытно, — усмехнулся дед. — Ладно пойдем, чайком побалуемся. Расскажу …
* * *
Дед поставил чайник на стол, на деревянную подставку. Достал кружки, калач и кусок копченого мяса. Вот это я понимаю, чайку попить! А то печенье, булочки! Мясо — лучший десерт!
— Сам коптил, — похвалился дед, положив рядом с мясом нож. — Давай без этикетов, каждый сам себе.
Я вдруг вспомнил почему–то, что говорил про деда отец:
— Ты не смотри, что дед в деревне живет, — говорил он, прихлебывая чай. — У него два образования высших. Он умнее всех нас, вместе взятых. Мать твоя как–то попыталась вон, поумничать. Он ей как загнул, по философии, да словами такими, что только со словарем разбирать.