Дед затянулся еще раз.
— И что дальше? — спросил я, жаждая продолжения.
Он посмотрел на меня в нерешительности, будто решая, говорить или нет.
— Как видишь, вернулся, — ответил он, наконец, и добавил тихо. — Каждую ночь, пока жил в городе, приходил на этот холм.
— То есть как? Пешком?
— Нет, — ответил он, не глядя на меня. — Во сне.
Он внимательно оглядел меня, словно проверяя, смеюсь я или нет. А мне вдруг не до смеха стало. Показалось, из окон потянуло холодом, будто зима за окном. По телу даже мурашки побежали.
— Вот так. А сны были очень реальны, просыпаясь, я не всегда понимал, где я. Ничего в этих снах не происходило, я просто оказывался там и все. Даже пару раз пытался там, во сне, уйти с этого холма. Но или сразу просыпался, или не мог дойти даже до ближайшей чаши. Шел, шел, а она все также далеко.
Дед сел на лавку, затушил окурок в пепельнице.
— И самое странное, все просто из рук валилось. Болеть начал, температура бывало, как подскочит под сорок. Врачи только руками разводили, по их мнению, я был абсолютно здоров. Аля потащила по бабкам, одна из них и сказала. Оставил, говорит, ты парень в одном месте свое здоровье. Вернешься туда, все нормально будет. На вопрос жены, что это за место, ответила, что мне лучше знать. Вот я и вернулся.
Он побарабанил пальцами по столу. я уже подумал, что это конец рассказа, как он продолжил:
— Сначала прожил неделю. Так хорошо сделалось. Я не просто выздоровел, я будто родился заново. Даже рука ломаная, на погоду ныть перестала. Во всем теле была такая легкость, что казалось, вот–вот взлечу. Я обрадовался, ясное дело и вернулся в город. Дней пять все было хорошо. А потом я слег.
В одно прекрасное утро, я, выплыв из тумана беспамятства, с трудом открыл глаза и увидел над собой встревоженное лицо жены и незнакомого мужчины в белом халате.
Меня положили в больницу. Мне было все хуже и хуже. Однажды, через приоткрытую дверь, я услышал разговор жены и моего лечащего врача. Он утверждал, что им не удалось найти причину заболевания, но я явно угасаю. Медленно, но верно, силы покидают мое бренное тело. «Он даже не ест уже почти. Честно говоря, это первый такой случай в моей практике» — говорил доктор.
И я, поняв, что здесь мне никто помочь не в силах, уговорил жену, чтоб она увезла меня сюда, в деревню. Пока ехали, я видел на лицах окружающих, когда они смотрели на меня, лишь сочувствие.
Приехали сюда под вечер, я настолько ослабел, что даже двигаться уже сам не мог. Меня переложили на кровать и мы остались с Алей одни.
Она все ходила по дому, горестно вздыхая, и пряча слезы, а я все глядел в окно, на темнеющий край неба, на первые звезды. И все вспоминал слова того старика. И не заметил, как уснул.