— Тётушка что-то узнала, но не могла понять насколько опасны её знания, — продолжал Чадев, — возможно, об этом упомянул сын, который тоже не понимал важности своих слов… Мой бедный кузен может погибнуть…
Самодовольная болтовня собеседника утомляла меня, я начал понимать раздражение Соколовского. У самого возникли мысли послать умника ко всем чертям.
— Не могу понять, как столь милая талантливая барышня стала спутницей чудовища Ильинского. Говорят, он ездил с нею ночью на берег Новой канавы — ужасно! — продолжал Чадев.
Неужели наш "учитель" проникся склонностью к Диане Ориновой? Удивительно, что его не смутили манеры этой особы?
— Я готов спасти барышню из лап злодея! — вдруг воскликнул Чадев.
— Любопытно, как вы собираетесь спасать мадемуазель Оринову? — удивился я. — Не думаю, что барышня выслушает ваши советы…
— Буду настойчив, — твёрдо произнёс Чадев. — Знаю, вы не воспринимаете мои слова всерьёз. У незнатной особы должен быть честный бескорыстный покровитель.
Меня поразила подобная наивность. Неужто собеседник вообразил себя героем бульварного романа? А может его намерения не столь бескорыстны, учитывая привлекательную внешность Дианы Ориновой? Слово "покровитель" можно толковать двояко.
Из журнала Александры Каховской
В этот светский вечер, я решила немного отдохнуть от шумной толпы, уединившись в гостиной. Ступив на порог комнаты, я увидела Климентину и Соколовского. Я поначалу хотела уйти, поскольку не люблю подслушивать, для меня это равносильно обману, но разум заставил меня остаться. Зная склонность Климентины к интригам и репутацию Соколовского, они явно что-то задумали. Я опасалась, что однажды интриги Климентины закончатся печально для неё самой.
Меня скрывала штора, и собеседники не могли меня увидеть.
— Я согласилась уделить вам время, — произнесла лениво Климентина, — надеюсь, вы не намерены утомлять меня любовными признаниями…
— К сожалению, не намерен, — иронично ответил Соколовский, — у меня к вам предложение иного толка… Невозможно не заметить, что вам неприятна Диана Оринова…
— Вы правы, я не скрываю своей неприязни, — поморщилась барышня.
— Так вот, сразу к делу. Ориновой покровительствует ненавистный мне Ильинский… Если удастся уничтожить его, то об этой особе вы тоже больше не услышите. После позора её покровителя, художницу не пустят на порог интеллектуальных салонов.
Лицо Климентины просияло.
— Любопытно! — воскликнула она. — И как вы предлагаете уничтожить Ильинского? Магически? Тут уж я вам не помощник, — барышня скривилась.
— Нет-нет, мой удар будет не мистическим, и поэтому более неожиданным. Хочу сыграть на его безупречной светской репутации…