| Читал профессор на 4 языках, кроме русского, а по-французски и немецки говорил как по-русски. |
| Persikov did not carry out his intention of going abroad, and 1920 was even worse than 1919. | Намерения своего относительно заграницы Персиков не выполнил, и 20-й год вышел еще хуже 19-го. |
| All sorts of things happened, one after the other. | Произошли события, и притом одно за другим. |
| Bolshaya Nikitskaya was renamed Herzen Street. | Большую Никитскую переименовали в улицу Герцена. |
| Then the clock on the wall of the corner building in Herzen Street and Mokhovaya stopped at a quarter past eleven and, finally, unable to endure the perturbations of this remarkable year, eight magnificent specimens of tree-frogs died in the Institute's terrariums, followed by fifteen ordinary toads and an exceptional specimen of the Surinam toad. | Затем часы, врезанные в стену дома на углу Герцена и Моховой, остановились на 11 с 1/4, и, наконец, в террариях зоологического института, не вынеся всех пертурбаций знаменитого года, издохли первоначально 8 великолепных экземпляров квакшей, затем 15 обыкновенных жаб и, наконец, исключительнейший экземпляр жабы Суринамской. |
| Immediately after the demise of the toads which devastated that first order of amphibians rightly called tailless, old Vlas, the Institute's caretaker of many years' standing, who did not belong to any order of amphibians, also passed on to a better world. | Непосредственно вслед за жабами, опустошившими тот первый отряд голых гадов, который по справедливости назван классом гадов бесхвостых, переселился в лучший мир бессменный сторож института старик Влас, не входящий в класс голых гадов. |
| The cause of his death, incidentally, was the same as that of the unfortunate amphibians, and Persikov diagnosed it at once: | Причина смерти его, впрочем, была та же, что и у бедных гадов, и ее Персиков определил сразу: |
| "Undernourishment!" | - Бескормица! |