| - Так точно, - плаксиво ответил Панкрат и подумал: |
| "If only you'd bawl at me!" | "Лучше б ты уж наорал на меня!" |
| "There," Persikov repeated, and his lips trembled like a little boy's whose favourite toy has suddenly been taken away from him. | - Вот, - повторил Персиков, и губы у него дрогнули точно так же, как у ребенка, у которого отняли ни с того, ни с сего любимую игрушку. |
| "You know, my dear Pankrat," Persikov went on, turning away to face the window. "My wife who left me fifteen years ago and joined an operetta company has now apparently died... So there, Pankrat, dear chap... I got a letter..." | - Ты знаешь, дорогой Панкрат, - продолжал Персиков, отворачиваясь к окну, - жена-то моя, которая уехала пятнадцать лет назад, в оперетку она поступила, а теперь умерла, оказывается... Вот история, Панкрат милый... Мне письмо прислали... |
| The toads croaked mournfully, and darkness slowly engulfed the Professor. Night was falling. | Жабы кричали жалобно, и сумерки одевали профессора, вот она... ночь. |
| Here and there white lamps went on in the windows. Pankrat stood to attention with fright, confused and miserable. | Москва... где-то какие-то белые шары за окнами загорались... Панкрат, растерявшись, тосковал, держа от страха руки по швам... |
| "You can go, Pankrat," the Professor said heavily, with a wave of the hand. "Go to bed, Pankrat, my dear fellow." | - Иди, Панкрат, - тяжело вымолвил профессор и махнул рукой, - ложись спать, миленький, голубчик, Панкрат. |
| And so night fell. | И наступила ночь. |
| Pankrat left the study quickly on tiptoe for some reason, ran to his cubby-hole, rummaged among a pile of rags in the corner, pulled out an already opened bottle of vodka and gulped down a large glassful. | Панкрат выбежал из кабинета почему-то на цыпочках, пробежал в свою каморку, разрыл тряпье в углу, вытащил из-под него початую бутылку русской горькой и разом выхлюпнул около чайного стакана. |
| Then he ate some bread and salt, and his eyes cheered up a bit. | Закусил хлебом с солью, и глаза его несколько повеселели. |
| Late that evening, just before midnight, Pankrat was sitting barefoot on a bench in the poorly lit vestibule, talking to the indefatigable bowler hat on duty and scratching his chest under a calico shirt. | Поздним вечером, уже ближе к полуночи, Панкрат, сидя босиком на скамье в скупо освещенном вестибюле, говорил бессонному дежурному котелку, почесывая грудь под ситцевой рубахой. |
| "Honest, it would've been better if he'd done me in..." | - Лучше б убил, ей бо... |
| "Was he really crying?" asked the bowler hat, inquisitively. |