Зачет я
сдавал восемь
часов подряд,
с десяти утра
до шести часов
вечера. До
этого,
правда,
пришлось прорепетировать
сдачу с Витей
Фирсовым (мы
сдружились с
ним крепко
еще в кружке
Саши
Олевского).
Мы давали
друг другу
задачки и, не
дожидаясь
еще ответа,
громко
кричали:
«Неправильно!»
Потом
все-таки
выслушивали
ответ и опять
кричали: «Неправильно!
Приходите в
следующий
раз!»
«Неправильно!»
– могло
означать,
например, что
на графике не
были
поставлены
стрелочки на
осях координат.
В третьем
семестре Зоя
Михайловна
взяла реванш.
Я безуспешно
пытался
сдать ей
зачет
несколько
раз подряд. Наконец,
Зоя
Михайловна
зачет мне
все-таки
поставила.
Это было уже
поздним
вечером,
где-то на биофаке,
в день
накануне
экзамена. Зоя
Михайловна
советовала
мне
пропустить
экзамен,
позаниматься
хотя бы еще
несколько
дней и только
тогда
попытаться
его сдать. «Вы
понимаете,
конечно, что если
вы пойдете
завтра, то получите
неминуемую
двойку?» –
спросила она
меня.
«Конечно,
понимаю», – ответил
я.
Я все-таки пошел
сдавать
экзамен на
следующий
день. Получил
у Николая
Владимировича
Ефимова
пятерку. Зоя
Михайловна тут
же устроила
ему
небольшой, но
громкий
скандал за
это. А я стал
думать, не
получить ли
мне тройку в
четвертом
семестре,
чтобы проверить
еще одну
мехматскую
традицию: за
математический
анализ в
диплом идет отметка
по третьему
семестру.
Кто бы мог
подумать
тогда, что
эта тройка мне
будет
отпущена без
моего на то
желания. А мехматская
традиция
сработала: в
диплом мне
пошла пятерка
Ефимова,
которая
перевесила
последнюю
тройку Крейнеса.
Зоя
Михайловна относилась
и ко мне, и к
Вите Фирсову
явно предвзято
строго. Вите
это не
нравилось, и
он мне
несколько
раз об этом
говорил. А меня
такое
отношение
Зои
Михайловны к
нам не обижало.
Потому что за
несколькими
слоями чрезмерной
строгости
все-таки
проглядывалась
вполне определенная
доброжелательность.
Как-то Зоя
Михайловна
изловила
меня где-то в
коридоре и
сказала, что
видела уже
много таких,
как я,
которые
думают, что
их выручит багаж
знаний.
«Эта грань
между тем,
когда все
дается легко,
и тем, когда
все становится
слишком
трудным,
может быть
пройдена
очень легко.
Вы меня
слышите? Да,
Зоя
Михайловна. Я
предупреждаю
вас по-дружески,
чтобы вы эту
грань не
пропустили.
Спасибо, Зоя
Михайловна. Я
очень боюсь
за вас. Вас
могут
отчислить из
университета.
Вы меня поняли?»
И вот когда
мне не
ставили
зачет по
военке, у
меня
мелькнула
мысль: не об
этом ли меня
предупреждала
Зоя
Михайловна? Может
быть, она
что-то знала?
Но если это
так, то ее
предупреждение
было слишком
уж
завуалировано.
Сейчас я
думаю, что
ничего
такого «между
строк» в ее
предупреждении
не было.