— Ну что тут? — снова спросила она.
— Да ты на воду гляди, — подсказал сын.
Только теперь Юля увидела, что удивило сына: на середине крыши, где был навес над слуховым оконцем, вода текла вниз ручейком и звонко падала на землю, а на других местах крыши собирались капли, становились крупнее и падали вниз.
— Видела? — улыбнулся мальчик.
— Видела, — улыбнулась в ответ и Юля, — вишь, что углядел… — и она покачала головой. — Не знаю, сын, что из тебя выйдет…
— Что вы там углядели? — спросила мать, она не выдержала и тоже вышла из хаты.
Юля показала ей на капли.
— Ребячитесь — и взрослый и маленький, — сказала мать и вернулась в хату, добавила оттуда: — Иди лучше вымой пол.
— Ну, ты погляди, а я пойду, а то, слышишь, бабка сердится.
— Мама, я нарисую это.
— Нарисуй, сынок, кто же тебе не дает, — усмехнулась Юля, и сердце ее дрогнуло от радости: это сказал не чужой ребенок, а ее сын. Она погладила его по головке и пошла в хату.
На душе у нее было светло, она не выдержала и тихонько запела без слов, не раскрывая рта.
— Сегодня учителя–холостяка встретила, — начала рассказывать мать, — задержал меня, поздоровался приветливо так, расспросил, как мы живем, управились ли с картошкой. Потом допытываться стал, верно ли, что ты оставишь школьную столовую и перейдешь в совхозную.
— Вот, нашли о чем говорить.
— Говорю, что, мол, слышала, — сказала мать. — А он признался, что ему легче со мной говорить, чем с тобой. Говорит: стесняюсь я вашей Юльяны Ивановны…
— Ему пора уже внуков нянчить, а не… — бросила в ответ Юля, не зная, что и сказать, — а он все еще молодится.
— Не так уж он и стар, — возразила мать, — мужчина как раз в силе, умный, степенный. Радовался очень, рассказывая, что шофер тот борисовский женился… Не старый еще, розовощекий…
— Но и не молоденек, — заметила Юля, — лысина на голове.
— Всякое бывает, — отозвалась мать, — люди говорят, хорошо получает, почти не пьет, культурный человек, хозяйственный. Да и мне говорит: хочу с вашей Юльяной Ивановной как–нибудь поговорить по–хорошему, да стесняюсь.
— Еще что! — возмутилась Юля. — Ходите да что зря собираете.
— Сказал, что придет сегодня. И я так думаю, что придет с серьезным разговором.
— Убегу из дома, — отрезала Юля, — не нужен он мне.
— А я бы на твоем месте, девка, не торопилась прогонять такого человека, — промолвила Наталья, — второй год уже одна живешь, с самой зимы вон твой красавец не подает голоса, значит, не нужна ты ему. И ты еще молода, тебе жить надо, и дитя малое, надо его на ноги поставить. Не беда, что пожилой человек, раз с умом да с копейкой, зато, может, поживешь за ним.