Незнакомец молчал, говорил Якоб ван Ауденарде. Но, несмотря на то, что свинцовый переплет окна в нескольких местах отошел от деревянной рамы, открывая приличную щель, до пикардийца долетало лишь неразборчивое бормотание, прерываемое отрывистыми восклицаниями. В досаде Ренье едва не хватил кулаком по стеклу, но вдруг увидел, что незнакомец собирается уходить. Субдиакон шел за ним, вытянув руки, в его движениях чувствовалась угроза и одновременно — едва ли не мольба. Но собеседнику, как видно, было все равно: ни разу не обернувшись, он вскоре пропал из виду. Якоб ван Ауенарде что-то выкрикнул ему вслед, потом хлопнула дверь, и Ренье увидел, как субдиакон в отчаянии вцепился себе в волосы.
Не медля ни секунды, пикардиец обежал церковь и последовал за незнакомцем.
Но несмотря на все старание, порой Ренье терял его из виду. Пикардиец двигался тихо, незнакомец же скользил, точно призрак, а поношенная одежда делала его невидимкой среди старых закопченных стен бедняцких лачуг.
Пройдя по вдоль городской стены, они вышли к старым Льежским воротам.
Пикардиец невольно замедлил шаг.
Застава была погружена в глубокий мрак. Ни один факел не освещал темноту, ни один звук не нарушал царящее здесь безмолвие. Над воротами нависала древняя церковь, выстроенная прямо на городской стене; рядом на валу располагалось и кладбище, и живые, вступая в город, проходили среди мертвых. Ренье бывал в этом месте и раньше — ночью и при свете дня; он не раз слышал шорох осыпающейся земли и видел торчащие из нее желтые кости. Это зрелище никогда не пугало его. Но сейчас при взгляде на угрюмое безобразное строение, нависшее над черным зевом ворот, и толстый церковный шпиль, воткнутый, будто рог, в серое от облаков небо, внутри у Ренье что-то невольно сжалось.
Тот, кого он преследовал, остановился. Перед ним были стена, церковь и неряшливые ряды надгробий, изъеденных временем. Вдруг он откинул капюшон, опустился на колени и закрыл лицо ладонями.
А Ренье глядел на него в изумлении. И когда незнакомец поднялся, чтобы идти дальше, пикардиец загородил ему дорогу со словами:
— Здравствуй, Андреас, брат мой.
Андреас отступил на шаг, но быстро овладел собой и вновь натянул капюшон.
— Ренье де Брие, не думал встретить тебя здесь, — сказал он.
— И я, брат мой, и я тоже, — ответил Ренье. Он пристально поглядел на Андреаса, но тот еще ниже опустил край капюшона, спрятав лицо в его тени.
— Давно ты в Лёвене? — спросил пикардиец.
— С начала Великого Поста.
— Раньше ты говорил, что никогда не вернешься в Нидерланды.
— Правда, — сказал Андреас. — И я так думал.