Лазейкин перевел дух, словно выполнил большую физическую работу. Воспоминания явственно вставали перед ним, и он как бы заново переживал этот бой.
— Ну вот, сидим мы тихо все — вот как сейчас. Но понимаем, что этим дело не кончено: эсэс упрям, он никогда с одного раза свой план не бросит. Прошло минут сорок. Слышим — опять едет. Ну, снаряды у нас были, значит, думаем, дадим им «дрозда». Смотрим — выползают сразу штук шестьдесят, голубчики. Ползут, конечно, вслепую, они еще не знают точно, где мы сидим. Впереди «тигры», а у них, надо вам сказать, такая тактика: «тигры» лезут вперед и ждут, чтобы мы огонь по ним открыли. У кого нервишки послабее, пульнет с дальней дистанции, они засекут вспышку — и, будь здоров, прощайся со своей машиной: ведь у «тигра» пушка дальнобойная и меткая. Ну, мы не из пугливых, выждали момент, а потом как дали, как дали огонька кто сколько мог! Немцы сейчас же авиацию вызвали. Налетели самолеты, как осы. Сыплют бомбы, словно из мешка, а куда — не видят. В общем тут было дело… Мне после этого боя засчитали одного «тигра» и два средних танка, остальные ребята тоже немало набили.
Так, перебирая в памяти бой за боем, Лазейкин пересчитал все машины, подбитые им. Его товарищи, участвовавшие в этих боях, внимательно слушали рассказ, вставляли свои реплики, замечания, и перед нами вставала все более полная картина сражений полка. Именно метод засад и подвижных маневренных групп, родившийся без малого два года назад в боях под Орлом, когда легендарная бригада Катукова сдержала натиск танковой армии Гудериана, во многом решил успех нынешних оборонительных боев на Белгородском направлении. Действуя дружно и дисциплинированно, маневрируя смело и быстро, небольшие танковые подразделения успешно противостояли подчас целым танковым дивизиям, развертывавшим в боевой порядок одновременно на узком участке до 200 танков.
Лазейкин в течение нескольких дней уничтожил пять «тигров» исключительно действиями из засад. Машина лейтенанта Грачева — «старушка», как с любовью называет ее водитель Бубенко: она участвовала еще в зимних боях, и корпус ее носит на себе бесчисленные почетные шрамы, — тоже успела подбить два «тигра» и один средний танк и тоже благодаря умелому маневрированию в засадах осталась цела. Сейчас она стоит в засаде рядом с машиной Лазейкина. Тем же методом поражали немецкие танки и десятки других экипажей.
Какие же новые тактические особенности и приемы немцев должен учитывать танкист, впервые вступающий в бой нынешним летом? Чему научил Лазейкина и его товарищей опыт десятидневных боев? На эту тему танкисты говорят охотнее, чем о подвигах. И когда слушаешь их, снова испытываешь ощущение, что война давно перестала для них быть чрезвычайным явлением, что за эти два с лишним года они стали настоящими профессионалами военного дела и всякие следы их прежних гражданских специальностей стерлись в войне. Они толкуют о боях так, как, скажем, инженеры толкуют о производстве.