— О том, что ездил в клуб, или о том, что устроил драку?
— Или о том, что было утром.
— Пить хочу, — опять просипела я.
Мэл резво перебросил с заднего сиденья пакет из аптеки и, порывшись, достал другую пластинку в фольге.
— Освежающее и анестезирующее.
— Под язык? — уточнила на всякий случай.
Мелёшин повертел упаковку и кивнул. Когда следующая таблетка начала лечебное воздействие, я спросила:
— Вы с Петей разобрались по «Инновации»?
Мэл хмыкнул:
— Зря ты переживала за него. Рябушкин оказался деловым человеком. Мы переговорили с ним в субботу, и после экзамена он вернул деньги.
Суббота, экзамен… В голове всё перекрутилось, подернувшись белесой дымкой. Я уж и забыла, чем занималась на выходных. Взглянула на часы. Гномик настойчиво показывал, что время скоротечно близилось к обеду, а институт не стал ближе, хотя насущные будничные дела никто не отменял.
В Пете я совершенно не сомневалась. Как взрослый и ответственный человек, он не стал бы бегать и прятаться от Мелёшина, чтобы не платить по счету.
— Ну, так как? — прервал раздумья голос. — Твой Рябушкин имеет право знать?
— Имеет, — ответила я неохотно, уставившись вперед. Действительно, нехорошо скрывать от Пети. Если парень узнает из чужих уст, получится еще неприятнее.
— Думаю, самым лучшим будет, если твой Рябушкин услышит от тебя, а не от кого-то другого, — высказал Мэл мою мысль.
— Наверное, так, — поддакнула я неохотно. Не представляю, что скажу спортсмену. Едва успела подумать, как язык заранее налился чугунной неподвижностью. Что же будет при встрече?
— Это хорошо, — непонятно почему ухмыльнулся Мелёшин. Мне показалось, у него и настроение улучшилось, коли отпала необходимость беспрерывно оборачиваться назад. — И не затягивай. Честность — основа любых отношений. Могу задать вопрос?
— Валяй, — разрешила я, посасывая таблетку.
— Твой Рябушкин знает о вчерашнем типе с цацками на каждой руке?
— Чего-о? — от удивления у меня вытянулось лицо.
— О том парне, которому я заехал в глаз и по челюсти, — пояснил Мэл, имея в виду Тёму и умолчав, что парень тоже разукрасил его физиономию.
— Тёма — мой друг, и не больше.
Увидев, что Мелёшин скривился, я добавила:
— Лучше объясни, зачем ты полез в драку. Неужели он первый начал?
— Это моё дело, — ответил Мэл, нахмурившись. — Моё и певуна. Мы, кстати, не закончили общение.
— Попробуй только закончить, — пригрозила я. — Не хватило вчерашнего? Пообещай, что не полезешь на рожон.
— О голосистом скворце печешься?
— За тебя переживаю, — пояснила и взяла на заметку причесать Тёме чубчик при встрече.