— Хайль, Анубис, Господин Дома Мертвых! — говорит человек.
И встает.
Анубис слегка наклоняет свою черную морду, клыки в его рту белы. Красная молния, его язык, высовывается, опять исчезает во рту. Потом он встает, и тени скользят вниз по его голому человеческому телу.
Он поднимает левую руку, и жужжащий звук раздается по всему залу: он разносит его слова сквозь мигающий свет и дым.
— Слушайте, вы, те, кто мертв, — говорит он. — Сегодня вы будете развлекаться ради моего удовольствия. Пища и вино пройдут между вашими мертвыми губами, хотя вы не почувствуете их вкуса. Ваши мертвые желудки удержат все это внутри вас, а ваши мертвые ноги будут танцевать. Ваши мертвые рты будут говорить слова, которые не будут иметь для вас значения, вы будете обнимать друг друга и ничего при этом не испытывать. Вы будете петь для меня, если я пожелаю. Вы опять ляжете, когда я велю вам.
Он поднимает правую руку.
— Пусть начинается пир, — говорит он и хлопает в ладоши.
И тогда из-за колонн выдвигаются столы, заставленные едой и напитками, и в воздухе слышится музыка.
Мертвые двигаются, чтобы повиноваться ему.
— Ты можешь присоединиться к ним, — говорит Анубис человеку и вновь садится на свой трон.
Человек подходит к ближайшему столу, слегка закусывает и выпивает стакан вина, мертвые танцуют вокруг него, но он не танцует с ними. Они издают шумы, которые являются словами без смысла, он не слушает их. Наливает второй стакан вина, и глаза Анубиса смотрят, как он пьет его. Он наливает третий стакан вина, держит его в руках, отхлебывает из него по глоточку и смотрит в него неотрывным взглядом.
Он не может сказать, сколько проходит времени, пока Анубис не говорит:
— Слуга!
Он встает, поворачивается.
— Приблизься, — говорит Анубис, и он делает это.
— Ты можешь подняться. Ты знаешь, какая сегодня ночь?
— Да, Господин. Это — канун Тысячелетия.
— Это канун твоего Тысячелетия. Сегодня ночью мы празднуем годовщину. Ты служил мне в Доме Мертвых полную тысячу лет. Ты рад?
— Да, Господин…
— Ты помнишь мое обещание?
— Да. Ты сказал мне, что если я буду верно служить тебе тысячу лет, ты отдашь мне мое имя обратно. Ты скажешь мне, кем я был на Средних Планетах Жизни.
— Прости меня, но я этого не обещал.
— Ты?..
— Я сказал тебе, что дам тебе имя, какое-то имя, а это совершенно разные вещи.
— Но я думал…
— Мне все равно, что ты думал. Ты хочешь получить имя?
— Да, Господин…
— Но ты предпочел бы свое старое? Ты это хочешь сказать?
— Да.
— Неужели ты действительно думаешь, что кто-нибудь вспомнит твое имя после десяти веков? Неужели ты считаешь, что был такой важной персоной на Средних Мирах, что кто-нибудь отметил твое имя, что оно могло иметь для кого-нибудь значение?