— Благодарю тебя, Господин.
— Какую пользу принесут тебе здесь твои воспоминания и твое имя?
— Наверное, никакой.
— И тем не менее ты хочешь получить имя, и я дам его тебе. Вытащи свой кинжал.
Человек вытаскивает кинжал, который висит у него с левой стороны.
— А теперь отрежь свой большой палец.
— Какой, Господин?
— Сойдет и левый.
Человек закусывает нижнюю губу, и глаза его сужаются, когда он водит лезвием по суставу большого пальца. Кровь течет на пол. Она стекает с лезвия ножа и скапливается каплями на его кончике. Он падает на колени, но продолжает резать, и слезы текут по его щекам и смешиваются с кровью. Он тяжело и часто дышит, и с уст его срывается рыдание.
Затем…
— Готово, Господин, — говорит он. — Вот.
Он роняет кинжал и протягивает свой большой палец Анубису.
— Мне он не нужен! Брось его в огонь!
Своей правой рукой человек бросает большой палец в жаровню. Он шипит, трещит и сгорает.
— А сейчас сложи горсткой свою левую руку и собери в нее кровь.
Человек делает это.
— А теперь подними ее над головой, пусть кровь протечет тебе на лоб.
Он поднимает руку, и кровь течет на его лоб.
— А теперь повторяй за мной: «Я крещу себя… Оаким, из Дома Мертвых»…
— Оаким, из Дома Мертвых…
— Именем Анубиса…
— Именем Анубиса…
— ОАКИМ…
— ОАКИМ…
— Посланником Анубиса на Средние Миры…
— Посланником Анубиса на Средние Миры…
— …и те, что за ними…
— …и те, что за ними…
— А теперь слушайте меня, о мертвые! Я объявляю этого человека Оакимом. Повторите его имя!
— О А К И М! — слышатся слова из мертвых губ.
— Быть по сему! Теперь у тебя есть имя, Оаким, — говорит он. — А следовательно, необходимо, чтобы ты почувствовал рождение своего имени, чтобы ты ушел измененный этим событием, о мой поименованный!
Анубис поднимает обе руки над головой и опускает их.
— Продолжайте танцевать! — приказывает он мертвым.
Они вновь начинают двигаться под музыку.
В зал въезжает телоразделочная машина, а за ней следует машина, заменяющая члены.
Оаким отворачивается от них, но они подъезжают к нему и останавливаются.
Первая машина высовывает зажимы и держит его.
— Человеческие руки слабы, — говорит Анубис. — Пусть их уберут.
Человек кричит, когда видит, как лезвия начинают жужжать. Затем он теряет сознание. Мертвые продолжают свой танец.
Когда Оаким приходит в себя, то видит: серебряные руки висят по обеим сторонам, холодные и бесчувственные. Он сжимает пальцы.
— А человеческие ноги медленны и способны уставать. Пусть те, что он носит, будут заменены никогда не устающими металлическими.
Когда Оаким очнулся во второй раз, он стоит на серебряных колоннах. Он шевелит пальцами ног. Язык Анубиса выскакивает вперед.