- Други, - говорит Матвей Игнатьевич, - а вам не кажется, что мы хуже баб стали? Чешем языками, как заправские кумушки...
...Жан приближается к ручью, обтекающему деревню за огородами.
Под сенью ив расчесывает мокрые волосы конопельская Манон - Химка. Короткий сарафанчик плотно обтягивает ее влажное тело.
- Химка, - проникновенно сказал Жан, - пойдешь со мной в рощу?
- Дядя Жан, нечто вы с утра закладываете? - Из-под красноватого полога волос заинтересованно проглянул темный Химкин глаз.
- Хочешь, дыхну?
- Верю! Верю! - поспешно сказала Химка.
- Ну пойдем, я тебя отблагодарю.
Химка чешет волосы, не обращая внимания на Жана
- Убудет тебя, что ли? - обиделся Жан. - Одним больше, одним меньше какая разница?
- Сроду с женатиками не гуляла, - последовал ответ.
- Я все равно что холостой, жена отставку дала, - с наигранной горечью сообщил Жан. - Слушай, Химка, я подарю тебе чудные швейцарские часики.
- Какие?
- Фирма "Онемаханизмус"...
- Без механизма, значит?
- Почем ты знаешь?.. Да нет, в них все чин чинарем. Шестнадцать камней. Это только название такое, потому облегченный механизм.
- Дядя Жан, катись-ка ты отсюда, не то тетке Марине скажу.
- Тоже мне невинность! - разозлился Жан и, наподдав сапогом Химкины тапочки, пошел восвояси...
...На колхозном базу конюх проваживает Эмира, чудо-жеребца чистейших орловских статей. Надежда Петровна любуется дивным конем, словно выточенным из цельной черной кости. Эмир дышит из ноздрей сухим жаром, скашивая на председательницу диковатый, настороженный зрак.
- Рацион строго соблюдаешь? - спрашивает конюха Петровна.
- Обижаешь, Петровна! Я, бывает, сам не пожру, но Эмир у меня завсегда обухожен.
Петровна хотела еше что-то спросить, но тут внимание ее было властно отвлечено. К базу подходил глубокий овраг, густо заросший травой и полевыми цветами: ромашкой, резедой, колокольчиками. По отлогой пади оврага ползал Софьин муж Василий и собирал цветы. Петровна устремилась к оврагу.
- Ты что, Василий? - крикнула Петровна. - На подножные корма перешел?
Василий не ответил, только спрятал за спину букет. Надежда Петровна приблизилась к нему.
- Никак сударушку завел? Так Софье и передам.
- Для нее и рву, - буркнул.
Чувствуется, что Надежду Петровну прямо-таки разрывает от смеха, но она сладила с собой и - сочувственно:
- Нешто она к вам охладела? Давайте я вам букетик составлю, а то у вас между цветами лошадиный клевер торчит.
Обалдев от срама, Василий сунул ей букет. Петровна быстро подобрала его по цветам, сорняк повыдернула.
- Может, вам с гитарой у ней под окнами посидеть? Женское сердце на музыку падкое. Да и детишкам вашим будет занятно.