Внезапно он рухнул на колени, прижал голову к её животу и, заикаясь, произнёс:
— Натали. Будьте моей женой…
Замер, закрыв глаза и ожидая смеха.
Натали тоже замерла, и глаза её набухли от слез, глядя на испуганное лицо этого бесстрашного на войне офицера.
— Я понимаю, что не достоин вас, — перешёл вдруг на «вы». — Как пыльный стоптанный солдатский сапог не достоин хрустальной туфельки… Но я люблю вас!
Она безмолвно рыдала и гладила его волосы: «А я безумно люблю вашего брата…», — мысленно, тоже стала обращаться к нему на «вы».
— Я согласна!
Он вздрогнул и поднял голову, недоверчиво глядя на неё снизу вверх.
— Натали… Прошу вас… Может, я ослышался? Повторите, пожалуйста — что вы сказали…
— Согласна! — тоже встала на колени, потому что ноги перестали держать её, и крепко, но без внутренней дрожи и счастья, поцеловала его в губы. — Всё–всё–всё, — с трудом освободилась из объятий и поднялась. — Я и так перешла все разумные границы поведения.
— Натали! Ну почему на небе нет звёзд?! Я сейчас преподнёс бы тебе вместо роз целую корзину звёзд. Не веришь? Мне всё по силам сейчас, — подхватил её на руки и закружил по комнате, не услышав стук в дверь и не заметив вошедшую Веру Алексеевну.
— Отпусти, отпусти, — увидев мать, заколотила его по спине Натали.
Поставив девушку на ноги и одёрнув мундир, по–рыцарски опустился на одно колено перед удивлённой пожилой женщиной и, задыхаясь от волнения, произнёс:
— Вера Алексеевна, я прошу руки вашей дочери…
Затем вся семья собралась в зале за столом и, тоже от волнения, молча поглощала пищу, мысленно переваривая неожиданное событие.
— Коли Наташенька согласилась, то и я дала на брак своё материнское благословение, — отложив вилку, произнесла Вера Алексеевна.
«В душе я давно мечтала и надеялась, что дочь станет «Рубановой». Оба брата умны, воспитаны и уважительны… Потому неважно, как будущего мужа зовут: Аким или Глеб».
— Да что вы молчите? — обиженно спросила у Кусковых.
— Э–э–э! — надел пенсне, а затем снял его полковник.
Зинаида Александровна фыркнула, и, промокнув салфеткой губы и пальцы, уставилась на супруга.
И тот оправдал её надежды, продолжив:
— За что, смею спросить, Рахманинов отправил вас на губу?.. Гауптвахту, — исправился, глянув на дам.
— Ну–у–у!
Зинаида Александровна вновь фыркнула, но удержалась от смеха — событие было слишком серьёзно, хотя и ожидаемо, дабы хохотать.
— За неуважение к чину, что ли?! Толком и сам не пойму, — скромно опустил взгляд долу жених.
— Ха! — напугал супругу Дмитрий Николаевич.
— Батюшка, мыслимое ли дело так «хакать» за столом? С вами заикаться начнёшь, — развеселила присутствующих.