Одноклассник предупредил, что без денег наемники и пальцем не пошевелят. А они, эти самые ребята, назначившие встречу в маленькой квартирке на окраине города, стали для молодой женщины последней надеждой.
— Сама зачем приехала? — грубо осведомился Палыч. — Ты понимаешь, что можешь помешать?
— А вы понимаете, что мой сын может быть жив? — Анна вытряхнула из пачки длинную сигарету, щелкнула зажигалкой, глубоко затянулась, после чего продолжила: — И если он жив, я должна быть здесь. Я никому не верю, даже вам. Я хочу принимать участие в поисках. Я…
— Где твой муж? — перебил женщину Палыч. — Ну, в смысле, отец ребенка. Где он?
— Сбежал, когда узнал, что я забеременела.
В принципе, любви там и не было, просто секс. И неожиданное решение Анны оставить последствия этого самого секса. На Гришу она обиды не держала и поддержки от него не ждала.
— Родители?
— Они ждут… Надеются. Как и я, надеются, что Костя жив. А он…
— Мертвый, если судить по документам, — заметил ломщик.
— Я хочу, чтобы вы проверили.
— Как?
— Не издевайся над девочкой, Дохлый, — хмуро велел Палыч. — Ты знаешь как: надо искать деньги. Это самый верный след.
— То есть вы допускаете, что Костю могли похитить?
Анна надеялась. Сама понимала, что вероятность благоприятного исхода мизерная, но надеялась. Верила. И потому она с такой радостью ухватилась за слова Палыча.
— Тебя срисовали в самолете и подсыпали лошадиную дозу метилэргометрина или какой-нибудь другой дряни, чтобы вызвать преждевременные роды. Еда была со специями?
— Кажется…
— Туда и махнули.
— Кто?
— Кто-то из стюардов работает на «ангелов», — как маленькой, объяснил Палыч. — Они высматривают потенциальные цели и сообщают о них на землю.
— Но зачем?
— Вариантов много, — развел руками Дохлый. — Например, подсуетился коммерческий детдом.
— Все равно не понимаю, — растерялась Анна. — Объясните, пожалуйста.
— Если коммерческий детский дом заявит, что ему на крыльцо подкинули младенца, то он автоматически получает дотацию из казны — четыреста тысяч в год.
— Ого! — не сдержался Палыч. — Четыреста штук? Я думал, меньше.
— Четыреста.
— Почему, в таком случае, мы занимаемся всякой ерундой?
Сначала Анна вздрогнула и лишь через секунду поняла, что хмурый наемник шутит. Однако Дохлый ответил напарнику предельно серьезно:
— Потому что мы не хотим воровать детей в роддомах, или подкупать судей, чтобы они отнимали детей у иностранцев, или подкупать полицейских, чтобы они забирали детей у нелегалов, или подкупать чиновников, чтобы они…
— Можешь не продолжать. Я лучше буду убивать взрослых, чем делать деньги на детях. — Палыч посмотрел на Анну и мрачно произнес: — Обычно на этих словах гражданские осведомляются насчет моей совести.