Это то, что Шарзад сделала для Шивы.
И то, что Шива сделала для Шарзад.
В то утро, когда Шарзад оставила ее, чтобы Шива могла провести свой последний день вместе с семьей, подруга обняла Шарзад, улыбнулась ей и сказала: «Я встречу тебя однажды, моя дорогая. И мы снова будем шутить и смеяться».
Такая сила.
За такое предательство.
Шарзад схватила подушку и закрутила кулаки в шелк.
«Шива. Что я делаю? Я больше не могу найти ненависти. Помоги мне ее обрести. Когда я вижу его лицо… когда слышу его голос. Как я могу с тобой так поступить? Как могу так сильно тебя любить и…»
Двери комнаты со скрипом отворились. Шарзад села, ожидая, как обычно, увидеть слуг с их ночными блюдами.
На пороге стоял Халид.
Один.
– Ты уже спала? – спросил он.
– Нет.
Он вошел внутрь и закрыл за собой двери.
– Ты устала?
– Нет. – Пальцы Шарзад сильнее сжали шелк.
Он остался у дверей.
Девушка поднялась с подушек и поправила свою шамлу. Ткань закрутилась вокруг нее, когда она вышла из-за покрова паутинного шелка у подножия кровати.
– Хочешь, чтобы я закончила сказку про Аладдина?
– Нет. – Халид отошел от двери, остановившись перед ней.
Он выглядел… истощенным.
– Ты не спал? – спросила она. – Тебе нужно поспать.
– Нужно.
Воздух между ними искрился от напряжения несказанного.
– Халид…
– Сегодня шел дождь.
– Да. Некоторое время.
Он кивнул, в его янтарных глазах загорелась мысль.
Шарзад моргнула.
– Ты тоже безумно любишь дождь, как Джалал?
– Нет. Я просто безумец.
«Почему? Скажи мне почему».
Она медленно подняла правую руку к его лицу.
Он закрыл глаза.
Когда снова открыл их, то положил обе ладони ей на шею.
Как мог мальчишка с таким множеством секретов, спрятанных за стенами изо льда и камня, сжигать ее всего лишь своим прикосновением?
Он провел правой рукой по ее волосам, по плечу и вниз по спине. Большой палец его левой руки задержался на ее шее, поглаживая ямочку у ее основания.
«Я… я не прекращу бороться, Шива. Я найду правду и добьюсь справедливости для тебя».
Шарзад смотрела на Халида, ожидая.
– Что ты делаешь? – прошептала она.
– Проявляю сдержанность.
– Почему?
– Потому, что я не смог сделать этого на базаре.
– Это имеет значение?
– Да, имеет, – сказал он тихо. – Ты хочешь этого?
Шарзад помедлила.
– Мы уже делали это раньше.
– Это не одно и то же. Этот раз будет другим.
Кровь бросилась по всему ее телу, воспламененная от его слов.
Он прижался губами к коже под ее мочкой. Его язык на мгновение задержался там.
– Ты этого хочешь? – повторил он ей на ухо.
Шарзад заставила себя успокоиться, сдерживая приступ дрожи в конечностях.
– А почему, как ты думаешь, я здесь стою, дурачок?