С другой стороны, Э. Руланн[237] указывает, что термин «моббинг» обычно не используется в англоязычных работах, посвященных данному феномену. В международных кругах чаще употребляется английское слово «буллинг». Это объясняется распространенностью английского языка и тем, что большая часть исследований моббинга проводится в англоязычных странах или в странах, где люди легко переходят на английский (например, в Северной Европе).
Как проявление насилия, моббинг и буллинг могут быть связаны с нормами поведения в социальном сообществе. Они всегда отражают правила группового взаимодействия в данном конкретном коллективе (школе, офисе и т. д.), а также являются следствием индивидуальных представлений отдельных личностей о коммуникации. Так или иначе, присутствие моббинга и буллинга в любом коллективе – признак его болезни. В их профилактике наиболее важную роль играет политика организации. В случае неукоснительного соблюдения правил социального взаимодействия – вежливости, уважительного отношения к сотрудникам, соблюдения высоких этических стандартов – подобные явления не появятся.
Самостоятельный, но не качественный выход из ситуации насилия
Несомненно, тот, кто хоть однажды был жертвой насилия, четко называя, с чем он столкнулся, или только догадываясь, к какой категории относится происходящее с ним, пробовал различные способы самостоятельного решения проблемы. Назовем некоторые, не очень эффективные (хотя и нередко встречающиеся) способы совладания с ситуацией.
Бездействие и терпение вряд ли можно расценивать как выход из ситуации, хотя позиция ожидания, что насильник осознает свою ошибку и исправится, как мы обсуждали, не является редкостью этой категории кризиса. Надежда на то, что все разрешится «само собой», только затягивает процесс насилия и усугубляет ситуацию.
Временный уход от насильника, желание его «напугать», приструнить. Подобная стратегия является манипуляцией, осознает это жертва или нет. Желание манипулировать манипулирующим не принесет желаемого эффекта. Кроме того, если насильник уже доказал свою силу, власть и умение подчинять себе жертву, влиять на него будет не просто.
Вера в то, что с насильником можно договориться, не выходя из роли жертвы. Как мы обсуждали в главе про манипуляции, в основе типа лежат выраженные потребности во власти, контроле и управлении людьми и ситуациями вокруг. Надежда на то, что с насильником можно договориться, не выходя из роли жертвы, является иллюзией. Попытка жертвы оправдаться, объяснить собственную невиновность и этим изменить поведение насильника также является тупиковой.