Материнское воскресенье (Свифт) - страница 87

А «Юность» оказалась одновременно и историей о приключениях, и чем-то совершенно иным. В ней было нечто особенное. Она повествовала о пятерых потрепанных жизнью и резких на язык стариках, которые сидят вокруг стола и травят байки. Все они совершили в своей жизни много чего, но – и это самое главное – все когда-то в юности выходили в море. Джейн прямо-таки видела этих сидящих за столом стариков, видела их морщинистые лица. Одного из них звали Марлоу, и в этой повести именно он был главным рассказчиком. Однако в его истории повествовалось вовсе не о морских приключениях, а об унылом старом судне, которому вечно не везло и которое никогда не покидало мрачных прибрежных вод родной страны, но однажды – это был и конец истории, и в некотором роде ее начало – это судно все же сумело выйти в открытое море и взяло курс на Восток.


Когда Джейн наконец сумела дочитать книгу «”Юность” и другие рассказы» до конца, ухитрившись прочесть даже «Сердце тьмы» – произведение, и впрямь бросавшее вызов и действительно не похожее ни на что из прочитанного ею раньше, – ей стало ясно: она во что бы то ни стало должна раздобыть и другие книги Конрада. И она написала в книжный магазин в Ридинге, осуществлявший рассылку книг по почте, поскольку у нее имелись не только те полкроны, которые подарил ей мистер Нивен по случаю Материнского воскресенья, но еще кое-какие деньги, отложенные ранее. А денежный перевод можно было отправить прямо из деревни. И вот, установив столь активные взаимоотношения с книжным магазином, она, наверное, и стала думать: хм, книжный магазин? А что, если и впрямь книжный магазин?

Она заказала там книгу, которая называлась «Лорд Джим» и была отчасти похожа на «Юность», только гораздо длинней – и куда увлекательней. И к тому же эту книгу сам Конрад назвал «историей»! И одним из главных героев в ней снова был человек по имени Марлоу, и Джейн испытывала большое искушение предположить, что этот Марлоу на самом деле – сам Конрад просто в ином обличье. Затем она купила роман «Тайный агент», который оказался совсем не похож на две предыдущие книги. Действие там разворачивалось не на Востоке, а на грязных улицах Лондона, и ни к морю, ни к кораблям не имело ни малейшего отношения, однако по-прежнему создавало волнующее ощущение проникновения на неведомую и, возможно, опасную территорию, которую Джейн могла бы назвать «конрадианской», если бы в ее тогдашнем лексиконе водились такие слова.

К этому времени ей уже казалось, что и сам Конрад, должно быть, – кто-то вроде тайного агента, легко преодолевающего все границы меж мирами. А значительно позже она стала считать (и даже высказывала это мнение вслух), что все писатели – тайные агенты. Но истина, пожалуй, заключалась в том – хотя сама она такого ни за что бы не сказала, – что все мы на самом деле тайные агенты.