— С некоторыми.
Мои руки легли на предложенное им полотенце и были аккуратно освобождены от влаги.
— Как они тебе? — Наставник сноровисто наложил мазь и теперь кутал правую в бинт. — Вот тут придержи, вот так.
— Дружные, — поморщился я от прикосновения ткани.
— Один за всех? — Поднял взгляд мой учитель, домоправитель, а теперь еще и врач.
— Все за одного, — пожал плечами, подставляя другую руку.
— О чем спорили?
— Об отличиях между людьми. Вот тут немного жмет.
— Сейчас лучше? — Поправил он узел.
— Да, спасибо. — С искренней признательностью посмотрел я на плотные, на манер варежек, повязки.
— Хоть не на уроке спорили? — Старик строго посмотрел на меня.
— В парке спорить удобней.
— Тогда ладно, — вздохнул он спокойно. — И что, отличаются люди?
— Если очень сильно настаивают, то да.
— Чем же? — Заинтересовался учитель, складывая перевязочные материалы обратно в шкаф.
— Разбитым носом. Хотя они что-то говорили про происхождение и право приказывать.
— Вот как, — старик досадливо пожевал губы. — Впрочем, я примерно так и представлял. Час назад к воротам две машины подъехали, постояли — полюбовались на княжий щит над калиткой, и усвистели по своим делам. Почему-то сразу на тебя подумал.
— Что сразу я?! — Искренне возмутился я в ответ, покидая ванную комнату.
— Потому что все остальные уже были дома, — назидательно показал он пальцем вверх, выходя следом. — А потом приехала машина из школы, и забрала твоего отца. В связи с этим, у меня два вопроса.
— А покормить?
— Переоденься в чистое и пойдем. — Покладисто согласился домоправитель, помогая снять костюм. Перевязанные руки не добавляли ловкости. — А пока переодеваешься, ответь мне, отрок, где была твоя голова?! — Звенящим от заложенной ярости голосом спросил он прямо в ухо.
— Била в переносицу главному, — буркнул я, пряча взгляд.
В таком состоянии с ним лучше не спорить. Все-таки, заслуженный преподаватель, сорок лет стажа — ему такие, как я, на один зуб.
— Головой надо думать, а не бить! Хоть иногда! Они хоть живы?! — Дышали, когда я уходил. — Без охоты ответил, кутаясь в снимаемую рубашку и не торопясь из нее вылезать.
Так, отчего-то, было легче — прямо как под одеялом в детстве.
— Ты должен был уйти два часа назад! — Меня силком вытащили из укрытия.
— Так я и ушел, — пришел черед майки обеспечивать мою безопасность. И ее-то я натянул надежно, потому что знал, какой последует вопрос.
— И где ты был все это время?!
— Гулял.
С треском не выдержала материя, разрываясь по шву. На меня грозно смотрели синие глаза.
— В таком состоянии? Ты понимаешь, что в раны могла попасть инфекция?! О чем ты вообще думал!