Глядя, как вершинник наклоняется за фонарем, Шестерня задумчиво взъерошил бороду. И в самом деле, чего это он? Воняет немного, грязно, темно. Что ж, бывает. Не все в чистоте да удобстве. К тому же, где-то там, как сказал незнакомец, лежат его секира и щит, а то и заплечный мешок. А такими вещами не разбрасываются, из какой бы грязи не пришлось доставать. Всего-то и дел, дождаться, пока услужливый охотник подсветит, поможет вернуть потерянное. Ну и на прочее разное посмотреть. Вдруг что полезного?
Краем глаза Шестерня уловил сбоку движение, но, занятый мыслями, не обратил особого внимания. А спустя миг... В спину ударило. Охнув от неожиданности, Шестерня влетел вглубь прохода, замахал руками, с трудом удерживаясь, чтобы не упасть. Позади что-то лязгнуло, металл скрежетнул по камню, и наступила тишина. Утвердившись на ногах, Шестерня развернулся, выпятив челюсть, двинулся назад, но, уперевшись в преграду, остановился.
Попятнанные ржой, грубые металлические штыри перегородили дорогу, выскочив из незаметных отверстий в стене, где до поры скрывались от невнимательных глаз. Шестерня коснулся штырей, рванул раз, другой. Штыри задрожали, в стене глухо звякнуло, но и только. Шатко, разболтано, но с наскока преграду не сломать. Значит можно и не пытаться. По крайней мере, пока.
С противоположной стороны выплыл огонек фонаря, подсветив лицо тюремщика. Та же улыбка, тот же ласковый взгляд, вот только приветливость исчезла, сменилась пристальным вниманием, оценивающим и холодным. Улыбнувшись одними губами, вершинник произнес:
- Надеюсь, ты не обидишься на мой небольшой обман.
Шестерня всхрапнул, сказал сердито:
- Еще как обижусь. Ты клеточку-то приоткрой. Чтобы, значится, получше было видно.
- Открою. - Вершинник кивнул. - Но не сейчас, позже. Пока можешь освоиться, осмотреться, для большего удобства я даже оставлю напротив фонарь.
- Это зачем мне здесь осваиваться? - Шестерня насторожился.
- Предыдущая партия ушла совсем недавно. Ты первый из следующей. - Заметив непонимание в глазах собеседника, вершинник пояснил: - Я действительно охотник, только... не на зверей.
Шестерня повернул голову, мельком осмотрелся. Проход оканчивается тупиком. В свете фонаря из тьмы проступили куски грязного тряпья, многочисленные оттиски следов в грязи под ногами, горки нечистот в дальнем углу. Даже если не брать во внимание слова вершинника, понятно, что некоторое время назад в этом загоне держали запертыми отнюдь не животных.
Шестерня поинтересовался враждебно, но вместе с тем с любопытством:
- Где ж ты, болезный, народ берешь? Места не шибко людные.