– Ну, колени мне твои ни к чему. А вот если…
Начальник что-то написал на бумажке и показал Тагирову. Тот посмотрел и остолбенел.
– Как… кхе. Какие сто долларов за тонну?! Откуда у нас, мы завод…
– Да ты придурок какой-то! Кто же вслух то, что написано… Всё, иди отсюда. Езжай в свой Питер.
Марат встал. Пошел к двери.
Потом развернулся и уселся назад. Схватил графин с подноса, налил в стакан и долго пил, дёргая худым кадыком.
Руководитель поморщился и постучал по полировке карандашом.
– Ну, напился? Сам выйдешь или мне милицию вызвать?
– Да я вот думаю – вызывайте. У них же машина с мигалкой?
– Чего?
– Ну как же! Я ведь сейчас к Борису Николаевичу в Кремль поеду, а туда без мигалки не пускают, так?
– Чувствую, тут не наряд, а санитаров надо вызывать. Какой тебе Кремль ещё?
Марат выхватил из кармана зелёную книжечку и сунул под нос:
– Читайте!
– Военный билет офицера запаса… И чего?
– Видите, написано: «Свердловское высшее военное танковое училище»? Я с Ельциным знаком ещё с тех времен, когда он первым секретарем обкома в Свердловске работал!
– Да ну, врешь!
Тагиров рванул на груди несвежую рубашку, пуговицы весело поскакали по столу.
– Мамой клянусь! Сколько рядом мерзли на трибуне во время митингов. Да и на параде седьмого ноября – он мне ручкой махал, пока я внизу, в парадном строю… Недавно звоню ему. «Как дела, Николаич?» – спрашиваю. А он мне: «Да хреново, Тимурыч. Верховный Совет достает». А я ему: «А ты их танками, танками!». Ну так чего, вызываете милицию с мигалками?
– Да всё, всё. Будет вам квота. Шесть тысяч тонн хватит?
– Восемь!
– Хорошо, семь пятьсот. Идите в экспортный отдел. Идите, говорю, я сейчас позвоню.
Марат, пятясь и непрерывно кланяясь, распахнул дверь задницей и покинул кабинет.
Лысый выдохнул, допил воду из стакана Тагирова. Протёр платочком плешь и снял трубку.
– Сергей! Там к тебе сейчас чокнутый придёт, из Питера. Да, фольгопрокатный. Оформи ему на семь тысяч пятьсот тонн. Да какое лавэ!!! Так оформи. Он ненормальный, я тебе точно говорю. Покусает ещё. Да успокойся ты! На меди и титане отобьём. Давай, действуй.
* * *
До Ленинградского вокзала Марат долетел, светясь от переполняющего чувства гордости за исполненное важное дело. Напевая, отстоял бесконечную очередь в кассу.
– До Петербурга на ближайший, один в общий вагон, пожалуйста.
Пожилая кассирша устало поморщилась:
– Сто лет как нет общих на вечерние поезда. Если завтра только, на дневной.
– Эх, гулять так гулять! Беру плацкартный! Девушка, вы сегодня прекрасно выглядите!
Кассирша улыбнулась, разгладив морщинки, и завизжала принтером.