как и Копенгагенский вариант, когда речь идет о вероятных результатах любого эксперимента или наблюдения. В этом и ее сила, и ее слабость. Так как Копенгагенская интерпретация ни разу не признавалась неполноценной с этой практической точки зрения, любая новая интерпретация должна давать те же самые «ответы», какие дает Копенгагенская трактовка, чтобы пройти проверку, – и интерпретация Эверетта успешно проходит этот первый тест. Но она только совершенствует Копенгагенский вариант, избавляясь от, казалось бы, парадоксальных характеристик эксперимента с двумя прорезями и тестов вроде тех, которые были разработаны Эйнштейном, Подольским и Розеном. С точки зрения всех квантовых кулинаров, разница между двумя интерпретациями почти незаметна, а потому естественным кажется стремление зацепиться за привычную трактовку. Для того же, кто изучал мысленные эксперименты ЭПР и всяческие проверки неравенства Белла, интерпретация Эверетта гораздо более привлекательна. Согласно интерпретации Эверетта, наш выбор того, какую из компонент спина измерить, не заставляет компоненту спина другой частицы, находящейся на другом конце Вселенной, магическим образом принять комплементарное состояние, он определяет, в какой из ветвей реальности мы живем. В этой ветви сверхпространства спин другой частицы всегда является комплементарным тому спину, который мы измерили. Наш выбор определяет, какой из квантовых миров мы измеряем в процессе экспериментов – а следовательно, и населяем, – а не случайность. Когда все возможные результаты эксперимента реальны и каждый из них наблюдается своим набором наблюдателей, нечего удивляться, что наблюдаемое нами является одним из возможных результатов опыта.
Многомировая интерпретация квантовой механики практически нарочно игнорировалась сообществом физиков до тех пор, пока за эту идею в конце 1960-х годов не взялся Девитт, сам написавший об этой теме и давший своему аспиранту Нилу Грэму задание расширить работу Эверетта и сделать эти наработки основой докторской диссертации. Как пояснил Девитт в своей статье[68] в журнале Physics Today, опубликованной в 1970 году, интерпретация Эверетта становится привлекательной сразу же после применения ее к парадоксу с котом Шрёдингера. Не нужно больше терзаться задачей о коте, который одновременно и жив, и мертв и ни жив, ни мертв при этом. Напротив, мы знаем, что в нашем мире в ящике есть кот, который либо жив, либо мертв, и что в соседнем мире существует другой наблюдатель с таким же ящиком с котом, который тоже либо жив, либо мертв. Однако если Вселенная «постоянно расщепляется на громадное число ответвлений», то «каждый квантовый переход, происходящий на каждой звезде в каждой галактике, в каждом отдаленном уголке Вселенной, расщепляет наш локальный мир на Земле в мириады собственных копий».