– Смеёшься? У меня нет дома. У меня, Алекс, остался только магазин.
Помолчал и сообщил:
– Зато теперь есть второй сын. Сергей Сергеевич. На голову выше меня.
– Поздравляю, – осторожно сказал Горохов. – Уверен, что твой?
– Никаких сомнений, – с удовольствием ответил Знаев. – Крутой парень. Любитель прикладной математики. Кстати, твой собрат. Либерал, враг диктатуры. Борец за свободу.
– Это сейчас ни при чём, – раздражённо сказал Горохов. – Лучше про свою свободу подумай. От прокуратуры Москвы голыми понтами не отобьёшься. Они закроют тебя в любой момент.
– В жопу их, Алекс. Прокуратура, Григорий Молнин, – в жопу это. У меня есть второй сын. Моя точная копия. Это – важно. Остальное – ерунда. Представь себе, он работает уборщиком в спортивном зале.
– Ну и отлично, – сказал Горохов. – Я начинал в ларьке на улице Миклухо-Маклая.
Знаев погрузился в кресло и с наслаждением вытянул усталые ноги. Уже несколько лет он не ходил пешком так много и так быстро.
– Э, нет, – сказал он. – Ты не путай. Я помню твой ларёк. Тебе было двадцать лет. А мой пацан – ещё школу не закончил. Мог бы не работать. Но работает.
– Ты дал ему денег?
– Пацану? Нет. Не дал. Даже не подумал. Да и нет у меня.
– Ты вроде вчера брал из кассы пятьсот тысяч.
– Уже вернул, – сказал Знаев. – Не пригодились.
– Значит, твой сын – гордый парень?
– Ещё какой. Говорю: у меня большой магазин… Давай ко мне на склад… Нет, отвечает, так неинтересно. Очень правильный юноша. Пять минут поговорили – а у меня сердце до сих пор как будто в тёплом меду плавает.
– В тёплом меду… – озабоченно пробормотал Горохов. – Что за таблетки ты принимаешь?
– Нейролептики. Транквилизаторы. Такими кормят буйных психов.
– Извиняюсь за прямой вопрос: а у тебя крыша от них не поедет?
– Не знаю, – сказал Знаев. – Там видно будет.
И нагнулся, достал из-под стола старую, наполовину пустую бутылку крепкого. И два стакана.
Вошедшая в кабинет Маша Колыванова застала самый апогей священной процедуры, когда слух соучастников радуется звонкому бульканью, и пространство вокруг наполняемой посуды набухает отчаянным спиртовым духом, и ноздри трепещут, и душа замирает в коротком приступе смятения: ну вот, опять алкоголь.
– Что празднуем? – осведомилась Маша.
Знаев немедленно достал третий стакан. Маша азартно ухмыльнулась.
– У меня, – сказал ей Знаев, – появился второй ребёнок.
– Ого, – сказала Маша. – Требую подробностей!
– Всё как в любовном романе, – сказал Знаев. – Я провёл с женщиной всего одну ночь. Через шестнадцать лет выясняется: не напрасно. Сын! Сегодня познакомились.