— Вот это роскошь, даже представить себе подобное в нашей нищей стране невероятно сложно. Я их нашла среди надежно укрывающего густого леса цветущих удивительных растений и витых позолоченных с янтарной и жемчужной графикой колонн. Высоко под расписными сводами между вершинами пальм развешаны клетки с точеной серебряной украшенной камешками резьбой. В них пели на разные голоса причудливые птицы с оперением всевозможных оттенков, причем таких больших попугаев, облаченных в величественные одеяния павлинов, я никогда еще не видела. Хотя приходилось посещать августейших особ Парижа и Лондона. А немного далее большущий, словно бассейн хрустальный аквариум с рыбаками фееричной яркой раскраски. На нижнем этаже зоопарк со зверюшками всех шести континентов, к сожалению, на них я не успела взглянуть. — Девушка развела пошире тонкие, но сильные руки, и неожиданно произнесла эпическую фразу. — Но даже в самой безлюдной пустыне пение этих птиц и благоухание цветов смотрелось естественнее, чем в подобном роскошнейшем пекле.
Карташов вежливо прервал журналистку:
— Это, конечно же, интересно, но кто присутствовал при этом? Люди вот что самое главное!
Девушка-журналистка щелкнула каблучком модных туфелек по мраморному бордюру, втянула ноздрями донесенный порывом теплого ветра терпкий запах ласкового, черного моря. Ее цепкая память подмечала все или вернее почти все, что возможно в человеческих силах. Ласковым тоном произнесла:
— Два большого роста лакея у входа, своего рода охрана и в холе секретарша с красивым именем Анфиса. Дама весьма представительная… Кажется все — деловые беседы не требуют большого числе свидетелей.
— Однако вас почему-то пригласили. — Подозрительным тоном спросил помощник следователя по особо важным делам Иван Колобков.
Девушка с невинным видом ответила:
— В свое время я расскажу и об этом, но вас я вижу, интересует иное.
— Расскажите все или пребывание в вонючей камере со вшивыми воровками и цыганками вам обеспечено! — Пригрозил Вадим Карташов.
Воспоминание о подвальной тюрьме, где уже успела побывать любознательная Алиса, заставила её скривить мордашку. Девушка тихо продолжила:
Между промышленниками шел обычный спор… Или дискуссия, об не очень понятных вещах. Во всяком случае, большевики и особенно эсеры нагнали изрядно страху, о последних то и дело слышались реплики. Массивный пудов восьми Константин Боровиков что-то энергично доказывал Абраму Хинштейну сухонькому старичку с крючковатым носом и маленьким пенсе на самом кончике носа. Абрам впрочем, не был слишком стар, движения весьма энергичны, но его скаредность, уже вошла в поговорку. — Алиса вдруг закатила глаза и хитренько подмигнула. — Он так похож на Гобсека из Бальзака, если не считать отстрой, седой бородки.