Инквизитор пробудил ангельское волшебство, осторожно — скрывая изменившиеся радужки — покосился на лекаря. И обомлел.
Вместо огоньков души, привычных для смертного существа, в господине Эстеле плясала буря. Темная, быстрая воронка вспыхивала багровым пламенем, показывая как магический потенциал, так и… страсть. Любовью в ней и не пахло, но затягивало мощно.
Сообразив, кто перед ним, Альтвиг почувствовал себя неуютно. А лекарь, ничего не заподозрив, вымыл руки в бадье с холодной — если не сказать «ледяной» — водой, промокнул повязки на лице посетителя и принялся их снимать. Горячие пальцы ощупывали поврежденную кожу и избавляли ее от груза легко, без боли, не отдирая, а увлажняя прилипшие фрагменты.
— Попробуйте открыть глаз.
Парень честно попробовал. Веки разошлись, зрение не изменилось.
Господин Эстель потер подбородок:
— Вас ранили магией?
— Именно так.
— Одну минуточку.
Он принялся искать что-то в шкафу, забитом разнообразными колбами. Инквизитор опасливо наблюдал. Его знание демонической иерархии было куда глубже и подробнее, чем порой хотелось.
Не менее часто, чем Адом, обитель темных созданий называли Нижними Землями. Они делились на ярусы, в зависимости от степени важности расположенные ниже или выше. Демоны из знатных семей жили у поверхности, как, например, графская семья Элот. Ее глава, чье имя знающие люди на всякий случай не произносили, был инкубом. Все его родственники мужского пола — тоже.
Господин Эстель выбрал колбу с рубиновой жидкостью, поднес ее к ране Альтвига и уронил восемь капель. Раздалось жутковатое шипение, и правый глаз начал смутно различать образы. Это, вроде бы, стены, а там, вроде бы, дверь. У инквизитора закружилась голова, он вцепился в табуретку побелевшими пальцами и растерянно пробормотал:
— Что происходит?
— В вашей ране остались осколки заклинания. Купите зелье, используйте один раз в день, и будете счастливы, — сообщил лекарь. — С вас четыре серебряных монеты.
Парень подождал, пока комната обретет ясность, и полез в сумку. Господин Эстель спрятал оплату в карман:
— Благодарю вас.
— И я. И еще… — Альтвиг вспомнил слова Илаурэн и осекся. Может, действительно не стоит лезть? Тем более что лекарь — инкуб. Для него без разницы, навредить человеку или помочь. Инквизитор постучал пальцами по дереву, нахмурился и решился: — Знаете, мой друг заболел. Но мне говорили, будто вы откажетесь его осматривать.
— Дайте угадаю. Ваш друг — менестрель?
— Верно.
Господин Эстель прищурился.
— Осматривать его я, и правда, не стану, — сказал он, — но пару хороших настоек могу продать. Желаете?