– Я все думаю об имени для ребенка, – продолжала она. – Даже книгу купила, знаешь, бывают такие? И иногда листаю на работе. Даже выделила некоторые.
Имя для ребенка? Я не ослышался и она в самом деле говорит о ребенке? Глаза наполнились слезами, я с трудом сдерживался:
– Уже выбрала какие-нибудь?
– Если для мальчика, то мне нравится Джосайя. Элиот. Картер. Если для девочки – Мередит и Алексис. У Лиз, конечно, свое мнение, но об этом мы с ней пока не говорили. Еще слишком рано, времени хватит, чтобы принять решение.
Времени хватит.
До Мардж, наверное, дошел смысл собственных слов, потому что она посмотрела на часы, а потом на распахнутую дверь палаты, мимо которой торопливо проходили медсестры, занятые своим делом.
– Интересно, когда меня наконец отпустят, – сказала Мардж. – Почему так долго? Я здесь уже несколько часов торчу. Они что, не понимают, что у меня дела?
Не дождавшись ответа, сестра вздохнула.
– Ты ведь понимаешь, что со мной все будет в порядке? Нет, я помню, что случилось со мной утром, но чувствую себя неплохо. Гораздо лучше, чем до отъезда в Коста-Рику. Наверное, просто подцепила там какого-нибудь паразита. Бог знает, есть ли какие-то санитарные нормы на их кухнях.
– Посмотрим, что скажут врачи, – пробормотал я.
– Если увидишь их, попроси поторопиться. Не хочу проваляться здесь все выходные.
– Хорошо.
Мардж продолжала скручивать и разглаживать простыню.
– Лондон приезжает завтра, да?
– Да, завтра. В какое время – пока не знаю. Наверное, ближе к вечеру.
– Может, придешь вместе с Лондон к нам с Лиз на ужин? В последнее время ты был так занят, нам не хватало времени нормально посидеть и поговорить.
Глядя, как она теребит простыню, я почувствовал ком в горле.
– Ужин – это замечательно. Только без костариканской еды, хорошо? И без экзотических паразитов.
– Да уж, – она посмотрела мне в глаза. – Поверь, я бы никому не пожелала того, что со мной было.
День тянулся медленно.
Полдень. Конец дня.
Написала Вивиан. Я ответил, что новостей пока нет.
Эмили спросила, как у меня дела.
Напуган до смерти, ответил я.
Приближались сумерки, небо затягивали тучи. В больничной палате Мардж свет стал тусклым и серым, телевизор без звука показывал «Судью Джуди». Попискивала аппаратура, измеряющая жизненные показатели пациентки. В палату вошел незнакомый врач – он держался спокойно, хотя хмурился, и я заранее понял, что мы от него услышим. Он представился доктором Кадамом Пателем, онкологом. Я увидел, как за его спиной по коридору проехала девушка в инвалидном кресле. В руках она держала мягкую игрушку – лиловую свинью.