И мы забываемся. Так, как умеем. В прикосновениях, в невнятных извинениях, в ласках и в сожалении обо всем случившемся. Нам бы пару суток вот так копошиться, есть виноград, смеяться и болтать о каких-нибудь глупостях. Но нет, за дверью всё тот же мир, полный несправедливости и опасности, где расслабление может стоить слишком дорого.
Саске сам не понимает, что чувствует, и его эмоции сменяются со скоростью гепарда в погоне, а у меня вообще проблемы – двигаться больно.
Боли много. Вспыхивает в нечаянно задетых синяках, в груди, в ушибах и ободранных пальцах. В глазах тоже. Близость причиняет страдание нам обоим – столько же, сколько удовольствия.
Невыносимо. Я так и говорю – невыносимо, Саске. А он целует, обводит руками родные линии тела, трется лбом о мои ключицы и кивает. Да. Да, невыносимо. Это ужасно. Мы ужасные, чувства наши – просто кошмар, и всё что мы делаем – сплошное сумасшествие.
Но по-другому быть не может.
Он так и говорит:
По-другому… никак, Наруто.
И прежде чем окончательно потонуть в этом лихорадочном водовороте страсти, ненависти и обожания, я шепчу, словно от этого зависит наша жизнь:
– Мы с тобой враги, Саске. Это навсегда. И пока мы оба живы, это не изменится. Ты веришь мне?
Темные глаза горят удивительной, пробирающей до костей смесью эмоций.
Я бы все отдал, чтобы остаться в этой бездне до конца своих дней.
– Верю. Враги и любовники, семья, соперники. Пока мы оба живы…
Наконец-то дошло. Дурак.
Ведь по-другому быть не может.
Комментарий к О хлопках, бездне и событиях
У турнира появилась обложечка! Решила накарябать, последняя часть всё-таки :3
http://s55.radikal.ru/i149/1502/b1/5c53f54a1064.jpg
========== О представлении, удочках и проклятии ==========
Забудь, что натворили мы.
Не виноват ни я, ни ты.
Шоу должно продолжаться!
Некогда бояться… шоу должно продолжаться!
Mandopony – The show must go on!
Мягкий теплый свет обволакивает мою фигуру огромным овальным куполом. В ладони теплеет рукоять меча, блики играют в догонялки на поверхности инкрустированного лезвия, путаясь в острых гранях голубых камней «возлюбленного».
Саске соскальзывает с платформы и, благодаря тросам, преодолевает весь путь по залу за пару секунд. Он приноровился болтаться на веревках, как паук – ни звука, ни вздоха, лишь где-то под потолком лязгают крепления и шуршат полы длинного белого плаща.
На эти звуки мне и приходится ориентироваться – я успеваю среагировать в самый последний момент. Вскидываю оружие одним резким броском, и два влажных от горючих растворов лезвия сцепляются друг с другом. В ушах звенит, от столкновения высекается искра, и лицо обдает жаром открытого огня.