ч т о Смотритель Зоопарка играл со мной в игру.
Знала это, когда увидела зажигалки и карусельную
комнату. Но отключилась и отказалась помогать ему
всё понять. Я отключилась. Зачем? Боже. Если бы я
сложила вместе два и два, мы смогли бы обнаружить
колодец несколько недель назад. Если Айзек умрёт,
это будет моя вина. Он здесь, и это моя вина. Даже
не знаю почему. Но хочу узнать. Это игра, и если я
хочу выйти, то должна найти истину.
КАРУСЕЛЬ
В Мекилтео есть карусель. Она расположена в
рощице вечнозелёных деревьев у подножья холма,
который называется «Хребет Дьявола». Животные,
насаженные на этой карусели, сердитые, их глаза
выпучены, головы закинуты назад, будто что -т о их
напугало. Этого и следовало ожидать от карусели,
находящейся на Хребте Дьявола. Айзек отвёз меня
туда на моё тридцатилетие в последний день зимы.
Я помню, как удивилась тому, что он знал о
моём дне рождения, и что знал, куда отвезти. Не на
претенциозный обед, а на поляну в лесу, где до сих
пор обитало немного тёмной магии.
— Как у твоего врача, у меня есть доступ к
медицинским записям, — напомнил мне Айзек,
когда я спросила, откуда он узнал. Он не сказал, куда
мы едем. Просто усадил меня в машину и включил
рэп. Шесть месяцев назад моя музыка была
бессловесная, теперь я слушаю рэп. Айзек был
заразительным.
Хребет Дьявола изогнут, как змея — это крутой
скалистый путь, который наполовину предназначен
для ходьбы, наполовину для скольжения вниз. Айзек
держал меня за руку, пока мы шли, обходя валуны ,
которые торчали из земли как звенья позвоночника.
Когда мы вошли в круг деревьев, луна уже повисла
над каруселью. У меня перехватило дыхание. Я сразу
же почувствовала, что что-то не так. Цвета были не
те, животные были не те, чувство было не то.
Айзек
передал
пять
долларов
старику,
сидящему за пультом управления. Тот ел из банки
сардины, вынимая их пальцами. Он сунул купюру в
передний карман рубашки и встал, чтобы открыть
ворота.
— Выбирай с умом, — прошептал Айзек, когда
мы переступили порог. Я пошла налево, а он направо.
Там были баран, дракон и страус. Я прошла
мимо них. Казалось очень важным, на чём я решу
прокатиться в своё тридцатилетие. Я остановилась у
лошади, которая выглядела больше сердитой, чем
напуганной. Чёрная, со стрелой, пронизывающей её
сердце. Голова животного была наклонена, будто она
была готова к бою, со стрелой или нет. Я выбрала её,