опухоль выглядела доброкачественной – и то хорошо. Не было похоже, что она
приросла к стволу мозга и спинномозговым нервам, так что – по крайней мере
теоретически – у меня были все шансы удалить опухоль, не причинив пациенту
серьезного вреда. И все же случиться могло что угодно.
Дело было воскресным вечером, и мы с Сами сидели за компьютером на
сестринском посту в мужской части нейрохирургического отделения. Мы оба
сожалели о том, что вскоре нашей совместной работе придет конец. Теплые
отношения с ординаторами, пожалуй, одна из величайших радостей в жизни
старшего хирурга.
Стояло начало марта, на улице было темно, но ясно; ярко светила полная луна,
зависшая невысоко в небе над южной частью Лондона. Я успел отчетливо ощутить
запах весны в воздухе, когда ехал в больницу на велосипеде. Дорога пролегала
вдоль темных улочек, дома на которых стояли вплотную друг к друг, и луна бодро
плыла рядом, перескакивая с одной шиферной крыши на другую.
– Я еще не виделся с пациентом, – заметил я. – Так что лучше бы нам пойти и
поговорить с ним.
Мы нашли пациента в одной из шестиместной палат; от остального помещения
его кровать отделяла задернутая со всех сторон занавеска.
– Тук-тук, – произнес я, отодвигая занавеску.
Питер (так звали пациента) сидел в кровати, а рядом на стуле сидела молодая
женщина. Я представился.
– Очень рад наконец-то вас увидеть, – сказал он; должен заметить, он и впрямь
выглядел гораздо радостнее, чем большинство пациентов при нашей первой
встрече. – Эти головные боли буквально сводят меня с ума.
– Вы видели свой снимок? – поинтересовался я.
– Да, доктор Айзек показал мне его. Опухоль на вид огромная.
– Ну, не такая уж и огромная. Я видел куда больше. Но, конечно, своя собственная
опухоль всегда кажется гигантской.
Сами прикатил из коридора одну из новых мобильных компьютерных станций и
разместил ее рядом с кроватью Питера. Пока мы беседовали, он открыл
томограмму мозга.
– Тут шкала в сантиметрах, – объяснил я, указывая на край экрана. – Ваша
опухоль достигает четырех сантиметров в диаметре. Она вызывает гидроцефалию
– скопление жидкости в мозге. Она, как пробка в бутылке, не дает
спинномозговой жидкости покинуть голову через основание черепа, откуда
жидкость обычно выводится. Если ничего не предпринять – простите, что говорю
такие страшные вещи, – то вы проживете не более нескольких недель.
– Охотно верю. В последнее время чувствую себя паршиво, хотя стероиды,
которые прописал доктор Айзек, немного помогли.
Мы обсудили связанный с операцией риск: я объяснил, что есть вероятность,
пусть и невысокая, смерти или инсульта, а кроме того, могут возникнуть