Мне еще помогло то, что в свое время я привезла из Польши пластинки польского дирижера и композитора Кшиштофа Пендерецкого, на одной из них была очень экспансивная музыка. Можно сказать, что это навеяло правильные музыкальные решения для нашей песни. Но самое важное, что определило драматургию «Огромного неба», – это его собственная история, на которой она была основана. Сан Санычу оставалось лишь всю эту драматургию изобразить в музыке.
Фельцману очень понравилось, он сказал: «Я не думал, что может получиться настоящая баллада». Вот так совместными силами родилась эта песня. Она была отмечена на IX Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Софии сразу несколькими наградами: первым местом на конкурсе политической песни, тремя золотыми медалями за стихи, музыку и исполнение.
То, что в основе этой песни реальная история, – очень важно для меня, это означает, что многие мои песни рождены жизнью. «Огромное небо» – одна из них. Помню, как один из музыкальных критиков написал: «Самое мужское исполнение песни Фельцмана на стихи Рождественского «Огромное небо» – это исполнение Пьехи». Я бы сказала – не мужское, а человеческое. Вот уже более сорока лет эта замечательная песня в моем репертуаре.
Фестиваль в Софии стал для меня судьбоносным. Дело в том, что до него я с удовольствием пела песни, которые лучше всего характеризовали их названия: «Хорошо!», «Это здорово!», «Манжерок» и т. д. Они были полны упоения жизнью и утверждения, что все в ней только прекрасно и удивительно… Шло время, рождались новые песни, появлялись новые исполнители; и я повзрослела, и вместе с жизненным опытом пришла ко мне потребность думать и говорить о серьезных вещах серьезно. И именно на фестивале в Софии я включила в репертуар гражданские песни – «Огромное небо», «Никогда не бывать смертям», «Следующий». В них был целый мир, сама жизнь, о которой мне хотелось рассказать слушателям. В песне «Следующий» рассказывается, как, расстреливая шахтеров-заложников, фашисты кричали: «Следующий, следующий…» Это происходило на севере Франции, когда я была еще ребенком. Слова «Следующий, следующий…» и по сей день звучат в ушах. За эту песню была удостоена особой премии Комитета антифашистской песни.
Тогда, на фестивале в Софии, я впервые поняла, что могу что-то сказать своей песней собравшимся. Опыт показал, что на фестиваль приезжают не только те, кто последовательно отстаивает идеи мира и дружбы. И вот в Дом дружбы пришла группа молодежи, довольно шумно и демонстративно противопоставлявшая свои взгляды идеям фестиваля. Атмосфера была достаточно накаленной, когда организаторы мне сказали: «Эдита, спойте им что-нибудь серьезное!» И я стала петь, глядя им в глаза: «Никогда хлебам не гореть, миру – мир, смерти – смерть!» Единственным моим желанием было заставить их задуматься над тем, что я пою. Может быть, наивно, но я верила, что сумею говорить с ними на языке песни. И до сих пор помню чувство удовлетворения, когда в зале наступила тишина, – та заинтересованная тишина, когда артист чувствует, когда его понимают.