Император мрачно молчал. Николаю пришлось продолжить:
– И я готов отказаться от трона. Мне казалось, что ты можешь понять меня…
Это было жестокое напоминание о княжне Мещерской, но отец не вспылил, не прогнал прочь, наоборот, похлопал сына по руке:
– Я понимаю тебя, Ники, понимаю. Но я тогда был вторым сыном и не был наследником престола. А когда стал, вынужден был отказаться от своей мечты.
– Я не готов править, папа́.
Теперь голос императора стал жестким:
– А кто готов? Джорджи, который недели не проживет в Петербурге из-за своей болезни? Миша, которому нет и четырнадцати? Или моих братьев вместо тебя на трон посадить? Владимира? То-то он будет рад! Весь Мариинский балет в Зимний дворец перевезет. Или Сергея? Тот из Москвы красавчиков-адъютантов притащит. Или Низи, чтобы он сам себе разрешил на купчихе жениться?
Они впервые разговаривали о наследовании трона. Император был настолько крепок физически, что никому в голову не приходило, что его дни могут быть сочтены. Казалось, впереди достаточно времени, чтобы подумать о передачи власти и подготовить сына к правлению огромной империей. И вдруг все так срочно…
Александр III был прав: один брат Ники – Георгий (Джорджи) – неизлечимо болен и вынужден жить на Кавказе, где воздух чище, второй совсем мальчишка, дядья один другого лучше – Владимир Александрович из кулис Мариинского театра не вылезает, Сергея Александровича пришлось в Москву губернаторствовать отправить, чтобы своим пристрастием к юношам семью не позорил. А Низи… этот племянник императора и вовсе попросил разрешения жениться на дочери книготорговца, чьи лавки в Гостином Дворе. По Петербургу долго ходил ответ императора:
– Я со многими дворами Европы в родстве состою, но с Гостиным Двором не стану родниться!
Александр Александрович с сожалением смотрел на старшего сына, хотел бы помочь, но как?
– Ники, ты наследник, другого нет. Наследником рожден, так будь им! Править помогут, а сейчас ты должен жениться. Не на Алисе, так на другой принцессе, за тебя любая пойдет, только выбирай.
– Аликс не хочет православие принимать, папа́, – сделал последнюю попытку Николай.
– Знаю, но примет, никуда не денется. С Елизаветой поговорю, чтобы на сестру повлияла. Езжай, благословляю.
Чуть подумал и добавил:
– И чтобы больше никаких бутафорских княгинь. Даже ко двору не приводи. Езжай, Ники, ты должен успеть.
Он успел, но только сделать предложение.
Юлия, слушая рассказ сестры о необычном дне рождения наследника, только головой качала:
– Маля, она теперь тебя со света сживет.
– Кто?
– Государыня. И никакой твой Ники не спасет.