Слова попросил Виррен:
— Мы, моряки, стали сухопутными вояками. О боевых качествах матросов я получаю каждый день самые положительные отзывы из уст сухопутных офицеров. Эскадра не сыграла возложенной на нее роли в море, но она в настоящий момент, так же как и сухопутные войска, выполняет огромную роль людскими ресурсами. Роль Артура как убежища для флота не окончена. Наши суда нарочито утоплены нами же, чтобы отвлечь от них снаряды врага в другую сторону. Если мы удержим крепость до конца войны, то мы быстро воскресим наш флот. Это — одно положение. Второе — мы со дня на день ждем Балтийскую эскадру. Если ей не будет места в гавани, то она может оправиться после длительного пути на внешнем рейде под защитой не только своих пушек, но и береговых укреплений крепости. Сдавать Порт-Артур нельзя. Будем биться. Будем держать врагов еще недели, месяцы на передовых, хотя и разрушенных укреплениях.
— Перед уходом сюда на совет я спрашивал своих офицеров: можно ли драться? И все в один голос ответили: «Можно, — сказал полковник Грязнов. — Даже мой вестовой, больной, к слову сказать, человек, надоел мне с просьбой отпустить его на позицию. И я отпустил его. Он дрался с японцами и теперь серьезно ранен.
Поднимаясь для выступления, генерал Горбатовский покосился на Фока и сделал недовольную гримасу. Высокий, с моложавым лицом, но несколько сутуловатый, Горбатовский не производил впечатления боевого генерала. И в очертании губ, и в мягком взгляде было добродушие, граничащее с наивностью.
— Национальное и личное самолюбие, — начал он свою речь, — должны побуждать нас все дальше и дальше отодвигать возможность попасть под конвой японского унтер-офицера. Мы должны драться на первой позиции, укрепляясь среди развалин фортов, а не отдавать их при первой случайности врагу. Мы сблизились с японцами, и это положение следует использовать для борьбы. Теперь их артиллерия посылает меньше снарядов на наши окопы, так как они рискуют при малейшем недолете побить своих. Нас поражали исключительно тяжелые снаряды, а не японские солдаты. Дайте больше ручных бомбочек, минных аппаратов — и японцы будут задержаны еще на неопределенно долгое время.
Фок вскочил и злобно посмотрел на Горбатовского. Присутствующие обернулись в его сторону. Лицо Фока показалось всем маленьким, сморщенным, стареньким.
— А где резервы? Где у нас люди, чтобы их каждый день уничтожали японскими ручными бомбочками? Нам нельзя так близко соприкасаться с неприятелем. Даже в Севастополе враг ближе шестидесяти сажен не подходил.