— Я следопыт и воин много столетий, — легко сказала Ринрин. — Отчего бы Тайтингилю и Лантиру меня не отпустить?
— Как вы тут живете? — Широкие лапы бережно мыли изящный фарфор и выкладывали на полотенце. — Душа нет теплого… Такси нет. Лантир-р, Лантир-р бы двинул туда за пауком, он на словах бр-равый. А пошла — ты.
— Ты очень добрый. Но я воин, и я разведчик, следопыт. У вас это называется… феминистка? Я запомню. — Ринрин обняла скального орка за шею, чмокнула в щеку. — Ты не такой, какие орки бывают обыкновенно. Твоя душа тепла. Как сказать на твоем языке? Лайк тебе! Я пойду спать. — И она выскользнула за дверь в темноту широкого двора.
Орк все же увидел очертания коренастой мужской фигуры, стоявшей в отдалении.
Дверг ждал эльфийскую деву.
Гленнер вернулся бесшумно, как привидение. Глаза его были словно дыры, проткнутые в неподвижной маске лица острейшими кинжалами.
Калека выговорил:
— Ступай, подними Тайтингиля… не судьба светлейшему сегодня выспаться. У нас гости, в Дорожный замок хочет войти мудрец Мрир.
Орк подхватился наверх, бросив недомытую посуду.
— Ступай… Котяра, — выговорил Гленнер вдогонку, несмело пробуя на язык непривычное имя прежнего врага.
— Н-носит ср-реди ночи, — неприязненно выговорил Котик и тронул пальцами прикрытую дверь в комнату Тайтингиля. — Волшебники, блин. Ох, были ж времена, когда я из чудес только «Чудо-йогурт» знал…
Эльф выглядел нехорошо.
В комнате горели несколько светильников. Тайтингиль не бодрствовал и не спал. Он лежал, раскинув длинное сухое тело, глаза его были прикрыты, а между бровями залегла тонкая, но глубокая морщина. Скрученный жгут волос вился под закинутыми за голову руками, и золото казалось тусклым, точно запыленным.
— Мрир пришел, — утвердительно сказал он, не двигаясь. — Странник в серой шляпе, однако же он припозднился. Но не нам судить мудрецов и магов, они видят больше и знают, как лучше.
Котяра опустился на кровать, погладил эльфа по боку.
— Ну вот, с новостями я пр-рипоздал. Ты гор-рячий какой. Температура, что ли? Мне и самому нездор-ровится. Паук этот… тяпнул же, н-ну. Иной р-раз ничего, а вдруг голова кружиться начинает, мутит так непр-риятно.
— Я в порядке, — разлепил сухие губы витязь. — Просто устал. Просто. И сейчас я не могу петь, чтобы исцелить тебя. Твоя рана не кажется опасной, я верю, ты справишься сам. Ты сильный, Кот… А я чувствовал, что движется нечто… Оказалось, Мрир. Что же…
Тайтингиль, как показалось Котяре, с усилием скинул ноги с ложа. Уперся руками, встал — головой почти под потолок, волосы сразу же легли плащом. Орк сентиментально вздохнул.