Она достала эмалевый портсигар, на глазах оторопевшего полицейского со вкусом выбрала сигариллу, приладила ее в алых устах и высекла флаг пламени из байкерской бензиновой зажигалки.
— Женщина… — оторопело выдохнул дежурный; от шока он даже встал из-за пульта и пошел навстречу странным особам. — Вы что… тут нельзя… совсем уже!..
Спасибо за заботу. Я перебарщиваю с куревом, да. Но такая уж выдалась ночь, мой милый. Если говорить кратко, — Наталья Петровна выдохнула струю ароматного вишневого дыма и в довершение сделала колечко, — я хочу к вам в изолятор, юноша. Я. Хочу. Вы как предпочитаете, чтобы я дала вам взятку, свое удостоверение члена Союза писателей или попросту в нос?
— Откуда вы только взялись на мою голову, а? Вам зачем в камеру? Зачем вам? Все закрыто! Все ушли!
— Я писатель, — сказала Наталья Петровна, распахивая кошелек. В кошельке были бумажки приятного персикового цвета. Много. Наталья Петровна демонстративно уронила на пол две… три.
— Надо протокол же оформлять, задержание и так далее, — застонал полицейский, косясь на валяющиеся на полу денежки. — Писатель… с ума сойти. Спасибо, что не журналист…
Ирма молча глотала воду, ее потряхивало.
— В нос. — Наталья Петровна шагнула к молодому высоченному парню так решительно, что тот попятился. — Ирма, детка, вызывай себе такси, — добавила она уже гораздо более мирно. — Через десять минут я буду в камере. Мы все же договоримся. Не так, так эдак…
— Десять минут? — растерянно промямлила Ирма.
— Десять минут? — ошарашенно выдохнул сотрудник.
— Долго ли умеючи, да, юноша? — Наталья Петровна наступала. — Вот и Симочка так говорит… а пастух Владимир, помнится, по подобному поводу говаривал…
Ирма сжала виски руками и выбежала из отделения полиции. Ей в спину неслись залихватские матюки большого петровского загиба, произносимые хорошо поставленным дамским голосом.
Спустя не десять, а тридцать минут, в течение которых Ирма чуть успокоилась, дождалась такси и села в затертую временем и пассажирами иномарку с неприятным запахом салона, пробудился айфон. За это время женщина успела вспомнить про своего одноклассника, ныне полковника ФСБ Орлова и еще пару влиятельных лиц, назвать себя тупой коровой и уличить в развитии склероза, уверенно идущего на смену девичьей памяти.
— Я на месте, — вальяжно выговорила Наталья Петровна.
— Как вы… как вы пронесли телефон?
— Потом расскажу, детка. Мы с Алиной отлично досидим до утра, но мне придется отвечать за хулиганские действия в отношении представителя силовой структуры, — с достоинством и даже какой-то радостной ноткой сказала писательница. — Я даже не могу представить, во сколько раз это поднимет мои продажи. Вот, поговорите, но быстро. Туда, откуда я достала телефон, его вмиг не засунуть.