– Привет! – окликнул его капитан. – Я капитан Форсайт. Кто здесь главный?
Он сказал это мягко и очень вежливо. Но Питер Марлоу видел, как капитан оглядывает его с головы до ног.
«Что происходит? Что со мной не так? – отчаянно спрашивал сам себя Питер Марлоу. – Что происходит со мной?» Он испуганно сделал шаг назад.
– Не нужно меня бояться. – Голос капитана был глубоким и участливым. – Война закончилась. Меня прислали сюда присмотреть за вами.
Капитан сделал шаг вперед. Питер Марлоу отпрянул, и капитан остановился. Не торопясь он достал пачку сигарет «Плейерс». Добрый английский «Плейерс».
– Не хотите ли закурить?
Капитан сделал еще шаг вперед, протягивая сигареты, но Питер Марлоу в ужасе убежал.
– Подождите минутку! – закричал ему вслед капитан. Потом направился к другому пленному, но и тот бросился наутек. Вся толпа в минуту скрылась из глаз.
Вторая волна страха затопила Чанги.
Страх за самого себя. Нормален ли я? Нормален ли я после всей этой жизни? Я имею в виду, не потерял ли рассудок? Прошло три с половиной года. И бог мой, вспомни, что говорил Ван дер Зельт об импотенции? Верно ли это? Смогу ли я снова заниматься любовью? Буду ли я здоров? Я видел ужас в глазах капитана, когда он смотрел на меня. Почему? Что было не так? Ты думаешь, я осмелился бы спросить его, спросить… в порядке ли я?
Когда Кинг впервые услышал об офицере, он лежал на кровати, предаваясь грустным размышлениям. Он и правда по-прежнему занимал лучшее место около окна, но площадь его сократилась и была такой же, как и у других, – шесть футов на четыре. Вернувшись с огородов, он обнаружил, что его кровать и стулья сдвинуты. Он ничего не сказал, они тоже молчали, но избегали его прямого взгляда.
И еще: никто не взял, не сберег его ужин. Его просто съели.
– Вот так, – рассеянно сказал Текс. – Мы забыли о тебе. Лучше будь на месте в следующий раз. Каждый отвечает за свою еду сам.
Кинг приготовил одну из кур. Он ощипал ее, поджарил и съел половину курицы, вторую половину оставил на завтрак. Теперь у него осталось только две курицы. Остальные были съедены за последние дни – он разделил их с людьми, которые забили кур и разделали их.
Вчера он попытался купить еды в лагерном магазине, но пачка денег от сделки с бриллиантом стала бесполезной. В бумажнике у него все еще было одиннадцать американских долларов, и это была твердая валюта. Он понимал, цепенея от страха, что не сможет долго протянуть на одиннадцати долларах и двух курицах.
Он мало спал предыдущую ночь. А на рассвете заставил себя посмотреть на все мужественно. Он вел себя как слюнтяй и дурак, что не подобает Королю. Не важно, что люди делают вид, будто не замечают его, а Брент, Праути, Сэмсон и все остальные проходят мимо, не отвечая на его приветствия. Все вели себя одинаково – Тинкер Белл, Тимсен и полицейские, и его осведомители, и люди, которым он давал работу, люди, которым он помогал, с которыми был знаком, которым продавал или дарил еду, сигареты или деньги. Все они смотрели мимо него, как будто он не существовал. Если раньше, когда он шел по лагерю, его всегда сопровождали взгляды и ненависть, то теперь не было ничего. Ни взглядов, ни ненависти, ни узнавания.