Искали около часа. Нашли лишь следы. Кто-то, видимо, поняв, что с подельниками стряслась беда, ушёл из ближайшего распадка в четыре-конь, как пояснила мудрая женщина. То есть, один увёл четверых лошадей. Ток что идти пришлось опять пешком.
Хорошо, что на этот раз была хотя бы обувь. Платону достались отличные кожаные сапоги на пару размеров больше, что он вполне успешно компенсировал дополнительными портянками. Под презрительными усмешками спутницы городской житель как мог, тщательно перестирал всю доставшуюся одежду в реке. Потом вместе выжали её почти досуха, и только после этого он согласился одеться в чужое.
Один кожаный нагрудник Смирнов нацепил на себя, а остальное снаряжение следовало куда-то уложить. Причём, желательно так, чтобы не бросалось в глаза. Он и без подсказок прекрасно понимал, что пеший, щуплый, небритый, да ещё и в одежде с чужого плеча, будет вызывать гораздо большие подозрения, если покажет блестящий нагрудник с изображением пикирующего грифона, и Киркелин.
Проблему решила, как всегда, Подана. Спустившись ниже по течению, она нарвала какой-то береговой травы, и, когда до неё добрался Платон с грузом, уже во всю плела из неё неказистый, но крепкий мешок. Работа заняла чуть больше часа.
– Пойдём обратно. – безапелляционно заявила спутница.
– Зачем? – не понял Платон.
За последние дни он привык, что идёт, совершенно не задумываясь о дороге.
– Там по камушкам переберёмся, а оттуда дорога будет. На хутора, а там и Калач недалеко.
– Да, калач я бы сейчас съел, – мечтательно согласился Смирнов.
Краюха с мясом давно нашли приют в организме, и отощавшее тело требовало продолжения банкета.
– Калач – то город конажный. Там и постой будет, и прокорм. А глядишь, и дело какое себе найдём.
Дело… Насчёт дела вопрос у Платона был решённый. Надо найти того, кто может вернуть его назад, домой. А если при этом получится ещё и прихватить, например, меч, или хотя бы латы, то будущее в современной, не здешней, а, понятное дело, ему современной, Москве, можно считать обеспеченным. До того момента, как впереди забрезжила какая-то надежда, молодой человек гнал все мысли о доме, но теперь, видя, как спокойно его спутница приняла факт появления Смирнова из иного мира, можно было надеяться на возвращение. Вон, боги здесь материальные следы оставляют, да и сам меч непрост, очень непрост, раз превратил Платона, пусть на минуту, в машину смерти. Так что…
– Подана, а у вас тут волшебники есть?
– Так волшба, она разнѝтся. Есть светлые маги, это те, кто в следующем круге в богов родится. Они из своей энергии чудеса творят. Но сейчас попрятались, потому что мир в ночь впал. Сейчас с заката больше колдуны холодные лезут, те, что чужую энергию используют. Потому так и зовутся. Но те – народ хитрый и жадный.