Я решительно отверг нелепый домысел. Познакомившись с Хэддлом до его женитьбы, я как никто мог засвидетельствовать, что он способен прожить без чужих идей. Однако Пенни не унималась. С пеною у рта она принялась уверять меня, что Анна якобы посвящает ее в интимные подробности их жизни с Джоном, и она, Пенни, нисколько, мол, не преувеличивает.
— Она сочиняет, а он записывает… Ну, и стилизует заодно, ― взахлеб объясняла Пенни. ― У них налаженный технологический процесс.
— Что за чушь ты несешь? Да как ты это себе представляешь? ― протестовал я, стараясь не спугнуть ее своим недоумением.
— А очень просто! Что тут сложного? Писать она, конечно, не пишет. Но придумывает сюжеты, материал поставляет.
— Это разные вещи… ― продолжал я отстаивать честь друга. ― Материал может поставлять кто угодно. Любой недоумок, Пенни… Материал повсюду, куда ни плюнь. Придать ему форму, обтесать его ― вот это другое дело.
— Не веришь ― не надо. Но я знаю, что говорю… Без нее он давно бы исписался…
Одним из наших излюбленных досугов были поездки за город. С тех пор как Пенни загнала мой «вольво» ― потекла прокладка головки цилиндра, ― мы пользовались ее крошечным «ровером-мини», вызывавшим симпатию у коллег водителей; меня это, впрочем, раздражало, ведь ту же разновидность «симпатии» вызывает своей стоической автономностью повстречавшийся на тротуаре инвалид в коляске с электроприводом. На «ровере» мы и ездили в Ферьеррский лес за грибами.
Из рук вон плохо разбираясь в грибах, французы удосуживаются надломить колени, лишь при виде боровика или полевого шампиньона, притаившегося на краю поля, и не проявляют интереса ни к подосиновикам, ни к опятам, а еще меньше к груздям, считая грибы этого семейства, lactaires, вообще несъедобными. Поэтому грибов в лесах изобилие, а если приехать не на выходные, среди недели, полно попадается даже белых.
Что может быть животворнее прогулки по безлюдному осеннему лесу? Стоило одолеть пешком пару просек, стоило пошелестеть ногами по осенней листве, как внутри включалась какой-то вечный двигатель, который заставлял нас чесать языками, причем наперебой и обо всем на свете. Мы с Пенни могли не умолкать часами. Разговоры по душам сопровождались дегустацией взбадривающих напитков. В металлическую фляжку я нацеживал виски, в нее входило с треть бутылки. А иногда мы устраивали настоящий файв-о-клок, если удавалось приехать в лес пораньше, не застряв в пробке.
В одну из таких прогулок мне и предстояло сделать очередное открытие. Их давняя связь с Хэддлом, liaison dangereuse