— Матреша, вернись! — грозно крикнул Федор.
— Нет, — закричала она, — не пущу вас! Ратуйте! Ра…
Федор нагнал ее и сильным ударом сшиб с ног.
Она упала и продолжала кричать.
— Да замолчишь ли, гадина! — сказал он и ударил ее сапогом в висок. Она сразу замолкла. — То-то! — пробормотал он и, бросив безжизненное тело Матреши, побежал к щели, чтобы соединиться с любимой женщиной.
Матреша лежала между гряд, и никому не приходило в голову поискать ее: все суетились, каждый был занят своим делом.
Пряхов уехал. Грудкин поспешил в город.
Свечерело. Еремей заперся со всеми в избе, обмазал везде, где было можно, дегтем и выслал сторожей на дорогу.
В огромной горнице было тесно и душно. Еремеич старался вселить в душу своей паствы бодрость и без умолку говорил ей о страстотерпцах Аввакуме, Морозовой и Никите.
— И мы к ним сопричислимся! Сгорим в огне во славу Господа Иисуса и не дадимся антихристовым сынам в руки!
Долго длилась его беседа, пока его измученные ученики не стали вопить и причитать в страхе смерти.
— Пойте! — сердито закричал Еремеич и затянул гнусавым голосом: — «Матерь Божия Иисуса, уготовь чертоги светлые для детей Твоих…»
Песню подхватили, и ее напев широкой волной вынесся и разлился по лесу.
— Что это? — с недоумением спросил Савелов.
— Это они и есть! — засмеялся Агафошка. — Должно быть, предупредили их! — заволновался он. — Поспешай, господин!
В кустах что-то зашумело, послышался топот ног.
— Бежим! — крикнул Савелов и побежал вперед, обнажив шашку.
В темноте ночи сверкнуло красное пятно. Оно становилось все шире и шире, и через каких-нибудь пять минут лес осветился зловещим заревом.
— Жгут себя! И его жгут! — не своим голосом закричал Савелов и побежал еще быстрее.
Солдаты еда поспевали за ним.
Агафошка перегнал всех и кричал:
— Государево слово! Пряхов мой!
Они подбежали к запертым тяжелым воротам, за которыми огромным костром пылала изба, и из нее неслись крики, перебивавшие стройный напев.
— Ломай! — закричал Савелов.
— Так будет скорее! — крикнул Агафошка и, в один миг перелезши через забор, отпер ворота.
Савелов и солдаты вбежали и в недоумении остановились перед огненным костром.
— Там они, там! — крикнул Савелов. — Спасите, помогите! Гасите!
— Убегли! — вопил Агафошка.
Солдаты бросились к пылающей избе и отскочили.
— Багры!
Они разбежались по всему двору. Савелов стоял и глядел на пожар безумным взором. Вдруг раздался треск. Послышались вопли ужаса, возглас: «Господи!» — и крыша упала вовнутрь пылавшей избы. Савелов вскрикнул, словно был вместе со сгоревшими.