— Алло?
— Фин, это Бэй. Ты где?
— Я перед спортзалом. Мама подъедет с минуты на минуту. А ты где?
— Я на парковке для учеников. — Бэй посмотрела на Джоша, потом отвела взгляд. — Меня подвезут до дому.
— А-а, — протянул Фин рассеянно. — Ну ладно.
— У тебя все в порядке?
— Да. — Он помолчал. — Да, у меня все нормально.
Всю дорогу до дому Бэй Джош молчал. В салоне отцовского «ауди» пахло кожей, кукурузным сиропом и тем свежим, каким-то одеколоновым запахом, который она впервые ощутила, когда Джош оперся на нее, пока они шли к парковке для учеников. Теперь он исходил от ее одежды — этот запах, отныне связанный для нее с Джошем. Но у нее было такое чувство, как будто она завладела им обманом, не имея на то никаких законных прав.
Очутившись так близко к нему, наедине с ним в его машине, она почувствовала, как в груди у нее все трепещет. Голова казалась странно легкой и пустой, как бывает, когда слишком долго не спишь или выпьешь слишком много кофе. Она поймала себя на том, что восхищается всякими глупостями. Как он хорошо водит машину! Как уверенно управляется с рулем! Он даже не отводит взгляда от дороги, когда включает печку! Бэй вдруг сообразила, что он принял ее нервозность за озноб.
Она сосредоточилась на его руках, сжимающих руль, и велела себе успокоиться. Руки у него были загорелые и крепкие, и смотреть на них было приятно. И на мускулистые плечи тоже.
Их ферма находилась слегка на отшибе, но в начальной школе всех без исключения детей возили туда на экскурсию, так что все знали, где она расположена. Ей не пришлось объяснять Джошу, как доехать. За мгновение до того, как она собиралась сказать ему, чтобы сворачивал влево или вправо, он делал это сам.
Она слишком быстро закончилась, эта их совместная поездка. Когда до поворота на ферму оставалось уже всего ничего, Бэй, кашлянув, предложила:
— Можешь высадить меня у развилки. Я дойду до дому пешком.
На это Джош, уже сворачивая с шоссе, ответил ей:
— Все нормально.
Трясясь в машине по разбитой дороге, усыпанной гравием, Бэй чувствовала, как все больше напрягается. Не то чтобы он не видел ферму Хопкинсов раньше, просто ей вдруг показалось совершенно невыносимым, что Джош, который, как выяснилось, не знал о ней ровным счетом ничего, увидит ее в этой обстановке и будет считать, что ее место там.
Когда они с матерью сбежали от отца Бэй в Сиэтле, они поначалу жили вместе с Клер в доме Уэверли, но переехали в дом рядом с фермой Генри, когда они с Сидни поженились. Бэй нравился старый фермерский дом. Она с первого же взгляда поняла, что место ее матери именно тут, несмотря на то что та считала себя горожанкой до мозга костей и терпеть не могла тишину. Она действовала Сидни на нервы, напоминая о ее прошлом в Сиэтле, о жизни в постоянном ожидании, что кто-то выйдет из себя и случится что-то плохое. А вот место Бэй было не здесь. Ее место было в доме Уэверли.